Он встал и проигнорировал меня. Надежда рухнула, как пластиковый стаканчик с таблеткой, который я швырнула через всю комнату. Я никогда не была агрессивной. Даже голос редко повышала. Но он был прав — я была на грани. Кто — то пытался меня убить. А теперь я заперта в психушке, и никто не пришёл мне на помощь. Даже сестра Мария.
Я уставилась в потрёпанный пол своего нового «дома», пока скрип двери и шарканье кожаных ботинок не заставили меня вздрогнуть. Как будто неведомая сила толкнула меня — я рванула мимо тощего санитара в коридор. Мое серое платье задралось, я развернулась, не успев пригладить волосы, которые упали мне на глаза, и закричала. Чужие руки обхватили мою талию. Я вырывалась, кричала, швы на руках разошлись, окрашивая бинты кровью.
— Джорни, успокойся!
— Нет! Не трогайте меня! Отпустите! Я не должна быть здесь!
ЧЁРТ ВОЗЬМИ!
Из моего рта вырвался крик, а пальцы сжались на двух сильных предплечьях. Когда я увидела блестящий, только что натёртый воском черно — белый кафельный пол подо мной, туман в моей голове рассеялся.
— Дыши, малышка. Просто дыши.
Глубокий вдох обжёг лёгкие. Я инстинктивно прижалась к источнику тепла за спиной. На секунду стало легче — пока воспоминания не нахлынули с новой силой.
Обри передо мной.
Поднос на полу.
Яблоко, катящееся по плитке.
Что, чёрт возьми, только что произошло?
Всё тело тряслось, будто в эпицентре землетрясения. Кейд опустил меня на ноги, развернул и прижал к холодной стене коридора. Мы были в укромном уголке за столовой. Слишком тихо. Слишком спокойно.
— Я не могу дышать, — выпалила я, хотя физически воздух проходил в лёгкие.
Каждый взгляд возвращал меня туда. Каждый вдох — будто ножи в груди.
— Посмотри на меня.
Его сердитые брови были искажены беспокойством.
— Ты в Святой Марии. Ты в безопасности.
— Я не в безопасности здесь!
Он сжал мою талию крепче:
— Ты думаешь, я позволю кому — то тебя тронуть?
Я замерла, чувствуя, как дрожь постепенно отступает. Где — то вдали звенел колокольчик, оповещая о начале урока. Реальность медленно возвращалась.
Кейд что — то пробормотал, убирая руки с моей талии, и паника внезапно усилилась — что должно было удивить меня, но не удивило.
— Он бросил тебя той ночью, — прошептал тихий голосок в глубине моего сознания.
Но мое сердце и тело были не в ладу. Я была выведена из равновесия абсолютно во всех смыслах. Я совершенно потеряла контроль перед всеми, кто уже составил обо мне мнение, которое теперь, после моей реакции на сорванный с руки рукав, подходило мне чертовски хорошо.
— Джорни. — хриплый голос Кейда поймал мой бешено блуждающий взгляд. Наши глаза встретились, и мое сердце болезненно ёкнуло в груди, когда я увидела золотистые искорки в его глазах. — Дыши.
— Я не могу, — выдавила я, чувствуя, как рассыпаюсь у него на глазах. Слабая. Слабая. Слабая. Мне отчаянно хотелось схватиться за него и почувствовать ту безопасность и тепло, что я знала прежде.
Я жаждала этого и почти ощущала вкус возмездия, которое последует за тем, чтобы снова искать его помощи, несмотря ни на что.
— Тогда позволь мне дать тебе воздух.
Глава 11
Кейд
Она. Она. Она.
Язык Джорни скользил по моему с греховной горячностью, пленяя и сводя с ума. Её поцелуй был грубым, а мой ответный — настырным, вытесняя все мысли из её головы и заменяя их чем — то куда более животным. Я прикусил её губу, пальцы впились в мягкие волосы, дергая за пряди, заставляя её открыться ещё больше.
Дверь открылась, и краем сознания я понял, что она уже вернулась из своего путешествия по памяти, твёрдо стоя на ногах, но мне было плевать. Наши губы не размыкались, смешивая эмоции, словно тысяча паззлов, рассыпанных по полу, пока я толкал её дальше по коридору, нащупывая ручку двери за её спиной. Петли скрипнули, когда я втолкнул её в комнату, погружённую в кромешную тьму. Мои чувства обострились до предела, мысли о жестоком прошлом и вине стирались, растворяясь в нас — в хорошем, в правильном, — а вокруг наши разгорячённые тела окружало шипение машин.
Котельная. В темноте было душно, и моя горячая кожа становилась ещё жарче. Пальцы проскользнули под школьную блузку Джорни, и в тот момент, когда я ощутил под ними её мягкую кожу, её тело содрогнулось, но уже не от паники, что терзала её секунды назад.
Необходимость. Это я нуждался в ней. Не наоборот.
Тихий стон вырвался из её губ, когда она отстранилась, вероятно, пытаясь разглядеть меня в темноте. Моя рука поползла выше, а я толкал её дальше от двери, подальше от любого возможного побега. Останься. Я снова вел себя эгоистично, вбивая себе в голову, что за эгоизмом последует раскаяние — и я, скорее всего, пожалею обо всём этом, когда всё закончится. И мне вспомнились те мерзкие угрозы, спрятанные под полкой в бельевом шкафу. Но, чёрт возьми, как же я скучал по ней.
Если бы я позволил своему сердцу приоткрыться — хоть на мгновение, с трепещущей грудью Джорни в моих руках и её мягким ароматом, всё ещё витающим вокруг, — я бы, наверное, заплакал от одной только мысли, что она снова со мной. Хотя бы на долю секунды.
— Ничто даже близко не сравнится с этим, — прошептал я над её жадными губами. Меня опьяняло то, что она не отталкивала меня, не рвалась к двери. С тех пор как она вернулась, между нами были лишь быстрые взгляды, полные отчаяния и гнева, её шаги, удаляющиеся от меня, и гневные следы на её безупречной коже — следы моих требований узнать, что же творится в этой красивой головке.
Я слышал только её прерывистое дыхание и гул машин. Чувствовал только, как кожа Джорни становилась всё горячее под моими пальцами. Шероховатые подушечки скользнули по самым нежным местам, и за полсекунды меня охватило желание.
— Кажется, я уже в порядке, — её шёпот не поколебал моей одержимости. Мы ещё не закончили.
— Ты всё ещё тяжело дышишь, Джорн, — мои зубы сомкнулись на её мочке уха, и я знал, что ей это нравится. Дрожь пробежала по мне от осознания, что она снова в моих руках. Джорни забыла, что я знаю все её слабые места, что когда — то её сердце покоилось в моих недостойных ладонях,