– Этот бандит не так прост, как мы думали, и умышленно затягивает встречу. Теперь он, видите ли, занят оборудованием своего собственного дворца. Каков нахал!…
– Все это хорошо, – воскликнул один из миллиардеров Меллон, – но мы не можем больше ждать! Если он не хочет ехать сюда, то я поеду к нему сам и добьюсь приема!…
9. Дворец-крепость
Мэн переехал в собственный дворец, любезно подаренный ему магнатами и правительством. Это зеленоватое гранитное здание, расположенное в живописней местности, более походило своей архитектурой на неприступную крепость. Окруженное двумя озерами, оно возвышалось, как замок, на серой скале. Узкая асфальтированная дорога проходила между озерами и упиралась в массивные ворота ограды. Их тщательно охраняли вооруженные до зубов люди, днем и ночью стерегущие жилище вновь испеченного миллиардера и диктатора.
Если судить по количеству стражников и пулеметов, спрятанных за выступами дверей и оконных ниш, то этот загородный дворец был неприступен, как тюрьма «Центральная». Разница заключалась в том, что охрана знаменитой тюрьмы следила, чтобы никто.не вырвался за ее пределы, здесь же, наоборот, все усилия были направлены, чтобы ни одна живая душа не пробралась внутрь дворца-крепости.
Мэн был от природы труслив и, несмотря на свое приобретенное могущество, все время боялся ареста.
На случай возможного бегства под дном обоих озер были проложены подземные ходы, кончающиеся в густом буковом парке. Они также усиленно охранялись. Надо сказать, что лучшей охраны Мэн подобрать бы и не смог: она состояла из полутора сотен самых отъявленных головорезов и бандитов, выпушенных из рук правосудия под защиту и покровительство Мэна. Весь штат прислуги был слепо предан Мэну, и ои чувствовал себя в их среде, как волк, попавший в волчью стаю.
Мэн принимал посетителей.
Только что из его кабинета ушел инспектор тюрем. Он приходил за указанными в отношении Фукса. Мэн приказал ежедневно пороть Фукса его же плеткой.
Когда за инспектором закрылась дверь, Мэн спросил своего секретаря:
– Есть еще там кто-нибудь?
Секретарь быстро выдернул из кармана блокнот и почтительно доложил:
– К вам просятся на прием: композитор Хопланд, скульптор Моренго, профессор биологии Осида, миллиардер Меллон…
– Ого! А этот зачем пожаловал? – удивился Мэн. – Ну, а еще кто?
– Еще есть профсоюзник, дама – патронесса собачьего приюта, изобретатель, мелкий карманник и бандит. Есть и член правительства, пожелавший скрыть свое имя.
– Так… – Мэн взял у секретаря блокнот, просмотрел запись и распорядился:
– Давайте сначала карманника и бандита: им ждать некогда, у них работа. Даму – гоните к собачьим чертям. Миллиардера проводите в мою картинную галерею, они картинки любят, пусть посмотрит. Остальных вводите по очереди, а нетерпеливых сдвиньте на самый конец!
– Но когда же вы просмотрите почту? Ведь сегодня приволокли минимум двести телеграмм и пятьсот писем!
– Чепуха! – ответил Мэй. – Там девяносто процентов просят автографа.
С карманником Мэн разговаривал недолго. Он просто велел кассиру выдать парню крупную сумму.
– Следующий!
На смену карманнику, распахнув дверь, вошел широкоплечий человек в грубошерстном костюме. Он смело подошел к столу, пожал руку Мэна и без приглашения опустился в кресло.
– Молодец, Мэн. Не забываешь коллег, не прячешься от нас, пустил к себе раньше всяких белоручек. Молодей!
Посетитель взял из коробки сигару, понюхал, откусил кончик и выплюнул на ковер.
– Так, значит, я к тебе по делу вот какому. – Он откашлялся, закурил и продолжал: – Сейчас мне от тебя ничего не надо. Я и сам себя пока прокормлю! Но вот стукнет мне 55 – 60 лет, и я скисну, согнусь, любой паршивый полисменишко сгребет меня и засадит в клопопник. Вот тогда-то кто поможет мне и моей старухе? А разве я один такой? Да нас таких стариков бандитов-налетчиков по всей стране – сотни, тысячи!…
– Но что же ты предлагаешь? – недоумевая, спросил его Мэн.
– А ты сейчас поймешь! Собрались мы недавно человек двадцать и так решили: ты вышел из наших рядов, стал миллионером, ворочаешь всей страной. Установи-ка ты пенсию для всех уголовников, проработавших не менее 30 лет, включая сюда и отсидки в тюрьме. Что тебе стоит выделить на доброе дело миллиончик? А для нашего брата это будет вот какая поддержка! Почище пособия безработным! Работа наша тяжелая, опасная, хуже, чем у водолазов. Неужто мы отдыха не заслужили?… Да еще бы что-нибудь вроде кассы взаимопомощи для нашего брата на защитников, на подкуп судей. Ведь мы народ честный, не подведем, зря денег не попросим. Сами понимаем, что они у тебя трудовые!… А еще бы что-нибудь вроде премии зя самый смелый и ловкий в сезоне грабеж!… Здорово?
– Да… Это было бы здорово! – проговорил Мэн. – Хорошо. Я подумаю и дней через десяток тебе отвечу. Ну. будь здоров!
Композитор Хопланд вошел в кабинет с двумя футлярами в руках. В одном оказался патефои с усилителем, в другом – пластинки.
– Я написал оперу, замечательную оперу в современном вкусе! – захлебываясь от восторга и ероша на голове волосы, начал композитор. – Она называется «Его седьмая смерть!» Сейчас я вам се проиграю.
– Нет, нет, по-ождите, – забеспокоился Мэн, – при чем же здесь я?
– Как при чем? Вы дадите мне право посвятить ее вам!… Я понимаю, вы теперь заняты, но все же исполню хоть одну вещь… Вот хотя бы трио оживленных утопленников!
Не обращая внимания на тщетные протесты Мэна, Хопланд поставил большую пластинку и включил усилитель. Раздалось такое дикое пение, что даже лишенный самого элементарного музыкального слуха Мэн почувствовал приступ легкой тошноты. Композитор прижал руки к сердцу и в умилении закрыл глаза. Где-то за окном завыла сторожевая овчарка.
– Следующего! – вскочив с места и не вытерпев, заорал Мэн. – Хватит с меня воющих мертвецов!
Скульптор Морепго… Раз лож из перед Мэном на столе большой альбом, он начал свое гнусавое объяснение:
– Здесь вы видите снимки и зарисовки ста одиннадцати надгробных памятников-склепов, построенных мною. Все наиболее состоятельные и знаменитые люди пользовались моим Талантом для создания достойных памятников своим усопшим родителям. У вас, насколько мне известно, родителей нет. И я хочу предложить вам, не откладывая в долгий ящик, немедленно приступить к созиданию собственной гробницы-усыпальницы, Я се спроектировал в виде стилизованной тюрьмы с проломленной решеткой, а наверху поместил вашу бронзовую фигуру, бодро смотрящую вперед и ввысь! Ваше тело будет погребена…
– Но ведь я еще не