По Волегову, «именитые люди Строгановы происходят просто из богатых граждан бывшего Великого Новгорода, не принимавших участия в борьбе с Московским царем за вольность Новгородскую…»[2], и полагается родоначальником сей знаменитой фамилии почетный и богатый гражданин бывшего Великого Новгорода Спиридон, живший во времена Вел. Кн. Дмитрия Иоанновича Донского и по родословной табели, составленной в 1722 году, показанный под годом 6903 (1395)».
Далее Волегов перечисляет потомков Спиридона, начиная с его сына Козьмы. Оно бы и хорошо, только вот каких-либо документов, подтверждающих новгородское происхождение Строгановых, у нас нет, есть только слова уважаемого пермского краеведа. Более того, версию о новгородском происхождении отрицал весьма сведущий в истории граф Сергей Григорьевич Строганов, который не только учредил первую российскую рисовальную школу, но и был инициатором основания Императорской археологической комиссии, а также почетным членом Императорского Русского исторического общества. В одном из своих писем Сергей Григорьевич упоминает о том, что Строгановы происходят из Вологодской губернии, где и поныне живут их однофамильцы, с некоторыми из которых Сергей Григорьевич был знаком лично.
Андрей Введенский считал, что «аргументация историков, выводящих с той или иной степенью уверенности Строгановых из Новгорода, отличается во многом неясностями, неубедительностью и недоказуемостью ряда своих положений, почему является, естественно, необходимость пересмотра заново этого вопроса в его целом».
Важное место в истории рода Строгановых занимает внесение выкупа за освобождение великого князя московского Василия Темного из татарского плена. Федот Волегов сообщает, что внук Спиридона Лука Козьмич «сделался достопамятным в отечественной истории тем, что В[еликого] К[нязя] Василия Васильевича Темного выкупил из плена татарского, как это засвидетельствовал царь Васил. Иоанн. Шуйский в грамоте, данной Максиму Яковлевичу и Никите Григорьевичу Строгановым 24 марта 7118 (1610) года. В Новгородском летописце сказано, что за этот выкуп “царь Ахмет взял двести тысяч рублей, а иное Бог весть”».
Великий князь московский Василий Васильевич Темный, он же Василий Второй, действительно был взят в плен казанскими татарами в сражении под Суздалем в июле 1445 года. Вместе с князем Василием был пленен его двоюродный брат, князь верейский Михаил Андреевич. В октябре того же года князья были выкуплены из плена. Ни в Новгородской, ни в Псковской, ни в Никоновской летописях, сообщающих о пленении Василия Темного, нет упоминания о Строгановых. «…но об участии Строгановых есть позднее свидетельство, в справедливости которого нет оснований сомневаться, – пишет Введенский, – т. к. оно содержится в царской грамоте Вас. Шуйского от 24 марта 1610 г. … В этой грамоте «правительство, по своей инициативе, обращаясь к богатым купцам [Строгановым] с просьбой ссудить взаймы денег на жалованье ратным людям и приведя ряд аргументов для морального воздействия на совесть и патриотизм купцов, вроде таких: “Вашим вспоможеньем… милости от Бога сподоблены будете, а от нас великое жалованье и честь примете и ото всех людей похвалу получите”… между прочим правительство прибегает и к такому аргументу: “попомните в прежних временах Великого князя Василья Васильивича окупили ис полону, какой великой чести сподобились”».
Введенский резонно сомневается в том, что Строгановы были способны внести выкуп целиком: «Всей суммы в 200 тысяч рублей, или, если верить псковской летописи, суммы в 29 500 рублей Строгановы, конечно, не вносили. Во-первых потому, что такая сумма для середины XV в. огромна и сомнительно, чтобы частное лицо, хотя бы и из рядов богатого купечества, имело в своем распоряжении такую большую сумму, вспомним, что немного ранее, в 1441 году, Новгород не без труда откупался от того же Василия Темного 8 000 руб., а в 1471 г. Иван III взял с того же Новгорода 16 000 р. Эти суммы были тягостны для оплаты богатому городу, имевшему у себя много крупнейших капиталистов купцов, и, конечно, цифры в 200 тысяч рублей и в 29 500 р. были явно непосильны и Строгановым в XV в. Затем, если бы Строгановы внесли весь откуп, то это обстоятельство, как выдающееся событие своего времени, было бы замечено и отмечено хотя бы одним из летописцев, но летопись, как мы знаем, имя Строгановых и не упоминает. Поэтому мы считаем правильным старое мнение Карамзина, которое он, правда мимоходом, высказал в одном из своих примечаний: “…один из предков (Строгановых)… участвовал в сем выкупе, который дорого стоил всему Московскому государству”, в противовес мнениям тех историков, которые всю уплату приписывают Строгановым».
Участие Луки Кузьмича или какого-то другого Строганова в выкупе Василия Темного свидетельствует о том, что в то время Строгановы проживали во владениях великого князя московского. Действительно, с чего бы новгородским купцам, оказавшимся в Москве по торговым делам, предоставлять собственные средства для освобождения враждебного Новгороду правителя? Абсолютно незачем. Новгородцы жили по принципу «чем на Москве хуже, тем для нас лучше».
Так откуда же взялся Новгород в истории рода Строгановых? «Если и был, действительно, эпизод с жительством в Новгороде, – пишет Введенский, – то он мог быть временной поездкой по торговым делам с затяжным жительством в этом городе. Такие примеры в истории семьи мы знаем из XVI–XVII вв., когда в интересах развития своего предприятия ряд членов фамилии, например Аника, Яков, Григорий, Никита и Максим Строгановы подолгу живут в отлучке из своего родового гнезда в Соли-Вычегодской, в своих Пермских вотчинах, в Москве и др. городах. Правда, есть одно соображение, которое допускает возможность такого переезда из Москвы в Новгород с полным отрывом от московской почвы, и это соображение заключается в том, что обычно в истории фамилии Строгановых перемещение центра тяжести хозяйственных интересов торгового дома вело и к