– За обедом ты меня кормишь, Бель, – прошептал он, подливая мне сока.
Я поперхнулась.
– Что?
– Хотя, на обед я не приду, не успею. Лучше за ужином.
Все. Мне срочно нужно в душ. Ледяной. Иначе я сгорю и от этого взгляда, и от его предложения. Меня просто накрывает желанием, и сопротивляться этому все сложнее.
Полтора суток до Ариаты. Я не выдержу.
Я залпом допила сок, и Гидеон поднялся, унес подносы с грязной посудой, вернулся и протянул мне руку. Без перчаток. В очередной раз показывая всем ту бесконечную, как сама Вселенная, степень его доверия ко мне.
Я вложила ладонь в его, и мир перевернулся. Даже не помню, как мы оказались в коридоре, как шли по нему до развилки, откуда мне необходимо было свернуть влево, чтобы попасть в нашу каюту, а ему – вправо, чтобы оказаться на капитанском мостике.
Корабль неожиданно дернулся. Гидеон резко прижал меня к стене, закрыв собой. Вспыхнули щиты – его, ярко светящийся, и мой, алмазный, как у отца.
– Проверяют движки перед прыжками, – спокойно в мои губы пояснил Гидеон. – Все в порядке. Не волнуйся.
Я кивнула, сглотнула. Мы вместе убрали щиты.
– Бель? Ты в порядке?
Нет. Совсем нет.
– Бель…
В следующую минуту наши взгляды встретились, обожгли друг друга. Гидеон глубоко вдохнул, чуть сдвинулся в сторону, прикладывая ладонь к едва заметной панели на стене. Раздался щелчок, и через мгновение мы оказались в неприметном полутемном помещении, где хранились запасные роботы для обслуживания корабля.
И сопротивляться поцелую теперь уже было бессмысленно. Остались только… Его губы – горячие, требовательные. Его руки – сильные, уверенные, знающие, куда необходимо прикоснуться, чтобы мне было так восхитительно.
Я вцепилась в Гидеона, как безумная, не желая отпускать. Мне было его мало, мало, мало… В этот момент я буквально ненавидела эту одежду, мешающую добраться до его кожи, почувствовать его тепло.
Голоса ариатов, возвращающихся из столовой, разрушили это безумие. Мы оторвались друг от друга, тяжело дыша.
Звезды ясные! Я практически потеряла контроль… И Гидеон, похоже, тоже. Иначе как я незаметно оказалась прижата им к стене? Да еще так, что одна нога приподнята, оплетает колено Гидеона, а пальцы при этом путаются в его волосах. И рука Гидеона под моей задравшейся рубашкой, поглаживающая кожу, словно так и надо, только усиливает ощущение бездны под ногами.
Даже не хочу представлять, чтобы было бы, если бы нас случайно не прервали. Но куда хуже другое.
Это уже не игра, в которой мы просто увлеклись и забылись. Это вовсе не игра, потому что мы целуемся при каждом удобном случае, оба наплевав на соглашение.
– Поговорим, как освобожусь, Бель, – прошептал Гидеон, похоже, думая о том же, что и я.
Что ж… честный разговор нам не помешает, хотя даже сложно предположить, к чему он приведет.
Гидеон отпустил меня, спокойно поправил мою одежду, пригладил встрепанные волосы, вглядываясь в мои глаза.
– Бель? – позвал, так и не дождавшись ответа.
– Ладно, – выдохнула я.
Сейчас мне не хотелось думать о том, что будет дальше, просто побыть одной и остыть, иначе… Иначе я не сдержусь и снова наброшусь на Гидеона.
Хорошо я сходила на завтрак. Что уж тут говорить.
* * *
Я закрыла голограммы, глубоко вдохнула и посмотрела в небольшой иллюминатор, за которым сверкали незнакомые звезды. Конечно, можно было бы остаться в гостиной нашей с Гидеоном каюты, чтобы поработать. Там меня ждали и тишина, и отсутствие любопытных взглядов всех, кто находился на борту «Космического вихря», и вид на космическое пространство в разы круче, но… Все, абсолютно все, там напоминало о Гидеоне. Его едва уловимый запах, забытая на постели футболка, смятое полотенце после душа… Даже воздух, кажется, пропитан им.
В этом закутке у меня был хотя бы призрачный шанс отвлечься. Но после двух часов мучений я поняла, что ничего не выйдет. Ни утренняя тренировка, ни работа не могли избавить меня от мыслей о Гидеоне.
Я вздохнула и решительно поднялась, намереваясь найти его. Корабль уже совершил последние гиперпрыжки, Гидеон должен был освободиться.
Поговорить. Нам просто нужно поговорить о том, что происходит между нами. Что будет дальше – я не знала, но оставить все, как есть, нереально.
Я почти вышла в основной коридор, когда услышала голос Гидеона:
– Нара Лаура, так продолжаться не может, – его слова звучали ровно, но я замерла, поняв, кто стоит рядом с моим мужчиной, и неожиданно сжала кулаки.
Не удержалась, выглянула из тени. Сердце бешено заколотилось, когда я увидела Гидеона. Его полураздетая фигура после тренировки, властные движения – все это сводило с ума.
– Примите уже мой выбор.
Девушка вздохнула, отвела взгляд. Лаура стояла перед Гидеоном красивая, предвкушающая, но в глазах читалась явная неуверенность.
– Вы всегда были таким… недоступным. Я просто хотела, чтобы вы увидели, как я к вам отношусь, нар Гидеон.
– Поэтому решили преследовать меня? Не уважать мое «нет»?
Лаура промолчала, кусая губы.
– Я понимаю, что вы испытываете ко мне чувства, но не могу ответить взаимностью. Никогда не мог.
– Нара Изабелла… – в ее голос послышалась горечь. – Вы так легко выбрали ее вместо меня, не дав даже шанса?
– Выбрало мое сердце.
Что-то внутри меня расплескалось огненной нежностью, отчего подкосились колени. Но это чувство не обожгло, а заполнило и согрело до самых глубин.
В этот момент Лаура резко двинулась к Гидеону, намереваясь его поцеловать. Моя отпущенная энергия, словно только и ждавшая этого, сплелась в алмазный щит от пола до потолка, ограждая моего мужчину.
Лаура отшатнулась от вспышки, ее глаза расширились от шока. Я не сразу поняла, почему щит сверкает так ярко. Оказалось, в него вплелась и энергия Гидеона. Он тоже пытался отгородиться от Лауры. Мы, не сговариваясь, не разу не пробуя, создали идеальную мощную защиту.
И что теперь с этим делать? Его непреклонное и твердое «нет», даже когда Гидеон ставит щит, не желая, чтобы к нему прикасались, Лаура слышать не хочет. Может, услышит меня?
– Отпустите его, – сказала я. – Отпустите того, кто не испытывает к вам чувств. Вы еще встретите свою половинку.
– А вы бы его отпустили? – ее вопрос, полный горечи, ударил как пощечина.
Я ответила тихо и честно:
– Да. Если бы Гидеон этого захотел.
И пусть боль после подобного поступка буквально убьет меня, но иначе я не смогу. Разве можно заставить кого-то быть твоим?
– Вы