Дальше едем в тишине. Что еще сказать — не знаю.
Захар привозит меня в незнакомое место. Это частный дом с высокими заборами. Такими, что больше на зону смахивает, чем на семейное гнездышко.
— Поживете какое-то время с Дианой здесь под охраной. Пока все не уляжется. Я предупредил детский сад, что неделю-две мы не будем ее приводить. Надеюсь, ты не собираешься сейчас спорить до хрипоты и требовать отвезти тебя домой? — смотрит на меня раздраженно, чеканя каждое слово.
— Нет, — устало качаю головой и спешу выбраться из машины.
Сердце бьется где-то в горле, и мне не терпится увидеть Диану, прижать её к себе, ощутить её тепло, чтобы наконец успокоиться.
Дверь дома открывает охранник, сдержанно кивая Захару. Мне же хватает одного взгляда на этого человека, чтобы понять, что отсюда без разрешения меня никто не выпустит. Но сейчас это последнее, о чем я хочу думать. Мне нужен лишь один человек.
Прохожу в просторную гостиную и, прежде чем успеваю рассмотреть, куда попала, слышу звук быстрых шагов, легкие смешки и детский голос, зовущий меня:
— Мама! Мамочка!
Диана выбегает из-за угла, её лицо светится радостью, и я мгновенно забываю обо всём. Подхватываю её на руки, прижимаю к себе так крепко, что слышу, как учащённо бьётся её маленькое сердечко.
— Слава богу, ты здесь, — шепчу, глотая комок в горле, ощущая, как наконец уходит страх, который меня преследовал всё это время.
Диана смеется, трогает мои волосы, поправляя их, а я ловлю её маленькие ладошки, целую их и, кажется, почти забываю, где нахожусь. Только Захар, стоящий чуть в стороне и наблюдающий за нами с невыразимым лицом, напоминает о реальности.
Я уделяю внимание дочери, пытаюсь разделить с ней восторг от новых игрушек, но снова вспоминаю о том, что произошло в гостиничном номере и меня начинает знобить.
Захар, кажется, замечает мое состояние, подходит к нам, присаживается рядом на пол и говорит Диане:
— Кажется, мама очень устала сегодня, давай дадим ей отдохнуть, а пока ты покажешь мне пазлы, которые с дядей Артемом собрала. Договорились?
Диана кивает.
Вновь поражаюсь, как легко они с Захаром общий язык в такой короткий срок нашли.
Поднимаюсь с пола, но понятия не имею где здесь и что находится. Замираю посреди гостиной. Захар, словно поняв мое замешательство, поднимает на меня взгляд, кивает в сторону лестницы.
— На втором этаже можешь любую комнату выбрать.
Я киваю в ответ и поднимаюсь на второй этаж.
Напряжение и усталость заставляют меня двигаться почти на автомате. Впереди длинный коридор с несколькими дверьми. Наугад выбираю одну и толкаю её.
Вхожу в небольшую спальню — пространство выглядит пустым и почти безликим. Здесь только кровать, белый комод у стены и ничего, что говорило бы о жизни, уюте. Но для меня главное — тишина и возможность хоть на секунду остаться наедине со своими мыслями.
Бросаю сумку на кровать и быстро прохожу к двери в ванную комнату, захлопываю её за собой, запираю. Стягиваю с себя одежду, включаю душ и шагаю под струи, едва чувствуя холод.
Хочу смыть с себя всё, каждый прикосновение Каримова, стереть это ощущение, будто я все еще ощущаю его руки на себе. Даю волю слезам. Запоздавшая истерика накрывает с головой.
Глава 47
Заматываю вокруг груди полотенце и выхожу из ванной комнаты. Сразу же замираю на месте, не ожидая увидеть здесь Захара. Он стоит у окна, но, услышав меня, поворачивается, его взгляд, как обычно, пронизывает насквозь. Смотрим друг на друга, не отрывая взгляда. Я непроизвольно сильнее прижимаю полотенце, но, кажется, он этого даже не замечает.
Прокашливаюсь, пытаясь справиться с волнением.
— Спасибо, — говорю тихо, чувствуя, как голос предательски дрожит. — За всё, что ты сделал.
Захар едва заметно морщится, будто мои слова — что-то лишнее и ненужное.
— Второй раз за день благодаришь меня, Юля. Кажется, мир сошел с ума.
Я уже готова пожалеть, перевести разговор на другую тему, но он вдруг подходит ближе. Его пальцы касаются моего подбородка, и от этого прикосновения кожа словно под электрическим током.
Захар проводит пальцами по моей щеке, останавливается у ключицы, где заметны следы от грубых пальцев Каримова. Он касается этих мест мягко, едва ощутимо, и я замираю, боясь даже вздохнуть.
— Какая же ты всё же глупая, Юля, — тихо, почти шёпотом произносит он, взгляд его становится тяжелее, глубже. — Никогда не понимаешь кто друг, а кто враг.
Между нами повисает тишина, но она полна напряжения, словно в воздухе искры. Я смотрю ему в глаза, пытаясь понять, что происходит в его мыслях, но лицо его, как всегда, остаётся закрытым и непроницаемым.
— Мне нужно уехать, Диана внизу с моими ребятами, ты можешь отдохнуть, не волнуясь за нее.
Захар чуть отступает, и в этот момент что-то во мне словно ломается. Я хватаю его за рукав, не осознавая, почему так отчаянно не хочу его отпускать.
— Останься сегодня, — произношу я, мой голос едва слышен. — Пожалуйста. Останься с нами.
Он смотрит на мою руку, сжимающую его рукав, а затем поднимает глаза на меня. В его взгляде я вижу то, чего раньше не замечала — усталость, странное смирение и, может быть, сожаление?..
Захар осторожно освобождает свою руку, но не уходит. Вместо этого он подходит ещё ближе, поднимает руку и гладит меня по мокрым волосам, его пальцы мягко зарываются в них, спускаясь к затылку.
— Ты даже не понимаешь, что говоришь, Юля, — тихо произносит он, а в голосе его слышится странная печаль.
Я всё ещё держу его за рукав, хотя пальцы дрожат, и мне кажется, что каждый миг тянется целую вечность.
— У меня чертовски много дел, Юля. И их нужно решить как можно быстрее. Каримов не тот человек, которого стоит недооценивать.
— Мне… страшно, — признаюсь нехотя. — Одна ночь ведь ничего не изменит.
— И снова ты меня удивляешь, Юля. Раньше ведь мечтала, чтобы я убрался поскорее, — усмехается он.
И конечно же Захар прав.
Но сегодня я встретила демона похуже Захара Белецкого. Белецкому я, по крайней мере, могу противостоять.
Захар долго смотрит на меня, и его взгляд медленно оттаивает. Он тяжело вздыхает, словно смиряясь с тем, что сейчас он не сможет меня оставить.
— Ладно, Юля. Но только на эту ночь, — бросает он с лёгким раздражением,