Машина сворачивает на загородную трассу. За городом темно, лишь попадаются редкие фонари и фары встречных машин. Мы едем к его домику в лесу. Там нет связи с внешним миром, он не хочет, чтобы нас во время разговора кто-то беспокоил. Вопрос с мамой он закрыл полностью, мы спокойны, что она в надёжных руках отличных врачей.
Я смотрю в окно, сквозь мутное стекло. Всё внутри дрожит, предвкушая разговор.
— Я расскажу, — говорю почти шёпотом. — Всё. Только сначала…
И тут — резкий толчок.
Машину дёргает в сторону. Эрик резко крутит руль, тормозит. Нас заносит вправо, и только чудом мы не вылетаем в кювет. Всё происходит за секунды.
Глава 19
— Чёрт! — вырывается у него.
Мы стоим на обочине. Сердце стучит в горле. Я вжимаюсь в кресло, глядя на него, растерянная.
— Что это было?.. — шепчу я, пытаясь восстановить дыхание.
Эрик выходит. Подходит к капоту. Слышен его сдавленный мат.
Я тоже открываю дверь и выхожу на свежий воздух. Темно. Холодно. Тишина заглушает всё.
— Что случилось? — спрашиваю.
Он оборачивается ко мне. В его лице — что-то тревожное.
— Это не случайность. Мы могли сейчас…
Он не заканчивает.
Я в ужасе гляжу на него.
— Но почему? Машина неисправна?
— Я кому-то мешаю вести бизнес, Агата. Уже не первый раз я попадаю в нестандартные ситуации, опасные для жизни.
Мы смотрим друг на друга. Он — спокойно, приняв ситуацию. А я — в ужасе, понимая, что именно он говорит.
И в этот момент из темноты, где начинается лес, раздаётся щелчок — тихий, но отчётливый. Как звук… взводимого затвора.
Эрик медленно разворачивается в сторону шума.
Я сжимаю его руку.
— Эрик… Там кто-то есть.
Тишина.
Холод.
Пульс отзывается в ушах.
И вдруг — движение в темноте.
Эрик машинально заслоняет меня собой, как щитом. Его тело напряжено, взгляд устремлён в темноту. Где-то в стороне что-то снова трещит, как будто ветка ломается под чьей-то ногой.
— В машину, — говорит он глухо. — Сейчас же.
— Но…
— Агата. Сядь. Закрой дверь. Ни слова.
Я подчиняюсь. Сердце стучит в висках, руки дрожат. Он остаётся снаружи, обходит внедорожник, ища глазами источник шума. Я смотрю сквозь запотевшее стекло и вижу, как он тянется к поясу — к карману, где, скорее всего, лежит складной нож. Раньше я думала, что это просто привычка из юности. Теперь — не уверена.
Эрик снова напрягается. Замирает.
Из-за деревьев кто-то выходит. Фигура — в капюшоне, неразборчивая. Останавливается у обочины. Секунда. Другая. Эрик делает шаг вперёд. Словно готов броситься.
— Эй! — бросает он. — Кто ты? Что тебе надо?
Молчание.
Фигура не двигается.
Я сжимаю сиденье до боли в пальцах. Хочется закричать, но горло стянуто страхом.
И вдруг — фигура поворачивается и… убегает. Быстро. В сторону леса.
Эрик кидается за ней, но через несколько десятков минут возвращается. Лицо мрачное.
— Слишком темно. Он знал, куда бежать, я не смог его догнать. Еле нашел дорогу к тебе.
Он садится в машину, резко захлопывает дверь, и мотор снова рычит. Мы трогаемся. Я ощущаю, как он дрожит — почти незаметно, но я чувствую.
— Это был не грабитель, — говорит он. — Он ничего не хотел. Он наблюдал. Следил.
— Думаешь, это из-за бизнеса? Ты уверен? — шепчу.
— Думаю, это главная причина, — бросает он мрачно. — Кто-то не хочет, чтобы я оставался руководителем, и хочет скинуть меня. У меня самое большое производство в округе, Агата. Полгорода зависит от меня.
Машина несётся по пустой неасфальтированной дороге. Фары выхватывают из темноты полосы дороги, как прожекторы сцены. Но мы не в театре.
Это реальность.
И в ней кто-то играет с Эриком в свои игры.
Я сжимаю ремень безопасности, как будто он может меня защитить.
А в голове звучит только одно: «Эрику угрожает опасность». Мне надо с ним поговорить откровенно. Пока не стало поздно.
Мы въезжаем на территорию, защищённую автоматическими воротами. Щелчок — и они закрываются за нами, будто ставят жирную точку в сегодняшнем дне. Небольшой дом Эрика утопает в полумраке. Свет не горит ни в одном окне. Только фары освещают участок фасада, мощёную дорожку и высокий дуб сбоку — его ветви раскачиваются на ветру, как чьи-то руки.
Он паркуется, заглушает мотор. Некоторое время мы сидим молча.
— Идём, — хрипло говорит Эрик. — Поговорим внутри.
Я не спрашиваю почему. Просто киваю и выхожу, ощущаю прохладу. Ночь липнет к коже. Тишина какая-то… вязкая.
Он открывает дверь, пропуская меня внутрь, а после подходит к щитку, поднимает вверх переключатель, и холл освещается мягким светом ламп. Всё выглядит так по-домашнему уютно. Мне нравится, как он тут все обставил.
Мы проходим вглубь дома. Эрик ведёт меня в кабинет. Там тепло. Камина нет — биотопка, пламя в ней ровное, почти стерильное. Он закрывает дверь и… поворачивается ко мне. Не говорит ни слова, просто смотрит.
— Там, в лесу, — нарушаю я тишину, — это был не случайный человек, да?
Он качает головой. Садится в кресло, не сводя с меня глаз.
— Нет. Он следил. И, судя по всему, не в первый раз, раз знает это место и подложил что-то на дорогу.
— Ты кого-то подозреваешь?
— Список огромен, если честно. Я многим перешел дорогу, и многие хотят оказаться на моем месте.
— Это как-то связано с твоей матерью? — сама не знаю почему, но говорю это вслух. Наверное, потому, что она для меня самый страшный человек на свете.
Он замирает. Челюсти сжимаются.
— Если да, то я очень удивлюсь.
Сердце падает вниз. Словно сквозь пол. Он все еще считает ее святой женщиной.
— Агата, — он встаёт. Подходит ближе. Его голос понижается. — Я начал копаться в прошлом. В том, что тогда случилось. Не только между нами, а вообще. Где ты была? Кто с тобой был? Кто тебе помогал? И что говорила тебе моя мать?
Я замираю. Не могу ни дышать, ни шевелиться. Только смотрю.
— И что ты нашёл?
— Пока немного. Только выяснил, что моя мать знает куда больше, чем рассказала мне.
Лицо его бледное, глаза тёмные, почти чёрные.
— Последний шанс, Агата. Не для того, чтобы мы были вместе. А для того, чтобы понять, что произошло десять лет