— Я обещаю, что больше не буду сомневаться в тебе.
Я провела рукой по его ладони. Он перевернул свою руку, и наши ладони встретились в молчаливом перемирии.
— Что ты вообще здесь делала? — спросил он.
Я должна была сказать ему правду — что моя мать была одной из тех журналисток, которых он так ненавидел. Объяснить, что именно она раскрыла историю о нем и Татьяне. У меня были заготовлены аргументы — как сильно различается ее стиль журналистики от моего. И как я провела всю свою карьеру, пытаясь найти свой собственный путь, который не был бы связан со скандалами и разоблачениями личной жизни известных людей…
Но почему-то именно сейчас я не смогла подобрать слова.
— Я просто бегала, — ответила я.
Я не хотела разрушать хрупкий мир, который сейчас был нам необходим. Если бы я рассказала Гордею, кто моя мать, это стало бы для него настоящим ударом. Я обязательно скажу ему об этом, но не сейчас.
— Это объясняет то, как ты одета, — сказал он, с одобрением приподняв бровь.
— И мое потное лицо, — ответила я, и мои плечи опустились, когда я увидела, что он простил меня по его смягчившемуся выражению лица.
— Может быть, ты хочешь принять душ? — предложил он, нежно приподнимая меня за ягодицы и усаживая к себе на колени так, чтобы мои ноги оказались на его бедрах.
— Может быть, мне лучше сначала немного вспотеть, а потом принять душ? — сказала я, покачивая бедрами над ним и с удовольствием отмечая, что он уже возбужден.
Что было в этом мужчине, что заставляло меня трепетать от его взгляда и быть готовой к его прикосновениям? Да, он, возможно, самый красивый мужчина, которого я когда-либо встречала.
Дело было в его взгляде на меня. Он смотрел на меня так, будто я была единственной женщиной, которую он когда-либо видел. Как будто он готов был преодолеть любые расстояния и преграды, чтобы просто обнять меня. Это самое опьяняющее, волнующее и захватывающее чувство.
— Скажи мне, ты знаешь, какой я? — спросил он меня, его пальцы впились в мой зад, прижимая меня к себе.
— Я знаю, — ответила я. — Я знаю, что ты верный, смелый, решительный, принципиальный и честный человек.
Гордей обхватил мое лицо руками и притянул к себе, чтобы поцеловать. Он словно хотел проверить истинность моих слов, которые я только что произнесла. Как будто он должен был поверить в них так же сильно, как и я. Его язык проник в мой рот, словно пытаясь поглотить меня. В одно мгновение я перенеслась обратно на дачу, когда все, о чем я могла думать, это он и я, а весь остальной мир казался далеким и нереальным.
Он просунул пальцы под мою футболку и стянул ее через голову, прежде чем уложить меня на спину на диван.
— Останься, — сказал он. — Останься у меня сегодня ночью.
Я провела руками по его волосам.
— Если ты этого хочешь.
— Хочу.
Все мои опасения, связанные с возможным конфликтом интересов, словно испарились. Ничто не могло противостоять бушующей волне чувств, охватившей нас обоих. Ничто не имело значения, кроме как быть с этим мужчиной. Кроме того, чтобы быть вместе.
Он стянул вниз чашечки моего бюстгальтера, укусил меня за шею, а затем его зубы коснулись моей груди, задевая сосок. Я почувствовала, как в животе разгораются искры, а между ног разливается жар желания.
Я приподняла бедра, бесстыдно стремясь быть ближе к нему, желая ощутить его рядом с собой, давая ему понять, как сильно я в нем нуждаюсь.
— Инга, — простонал он, слегка покачиваясь на мне.
Я металась возле него, стремясь освободить его, желая, чтобы он оказался внутри меня как можно скорее. Мне была необходима эта связь, и я хотела, чтобы он был так близко, как только возможно.
Как отчаянные подростки, мы боролись с застежками и пуговицами, тянули мои лосины, пока, наконец, я не почувствовала его у своего бедра, горячего и пульсирующего, и так же отчаянно жаждущего меня, как и я его.
Его желание меня не было напористым и не оставляло сомнений. Оно было настоящим и искренним. И именно потому, что этот Гордей так отличался от того, каким его видела публика — образа, который так тщательно создавала моя мать, — это ощущение было особенно приятным.
Мужчина, который лежал между моих ног, был именно тем, кто мне был нужен. Гордей Лавров, человек, который не чувствовал себя достойным, несмотря на свой успех, человек, который нуждался в том, чтобы я заглянула в глубины его души, мужчина, который хотел меня так же сильно, как я хотела его.
Наконец, его пальцы нашли мое тепло. То, как он произнес слово «трахнуть», дало мне понять, что я действительно была настолько влажной, как мне казалось.
— Ты уже готова принять меня, — хрипло сказал он.
— Всегда, — ответила я, взяв его за руку и направляя его пальцы внутрь себя.
— Это то, чего ты хочешь? — спросил он.
Он украдкой поцеловал меня, и в этот момент два его пальца проникли внутрь. Я не смогла сдержать стон, но этот звук едва ли мог передать, насколько это было приятно.
— Я хочу проникнуть глубже, — сказал он, продолжая двигаться. Я схватила его за плечо, пытаясь восстановить дыхание. — Еще глубже.
Он трахал меня пальцами, и мое сердце колотилось так сильно, как будто оно всю жизнь томилось в заключении и теперь жаждало получить последний шанс на свободу.
Он добавил третий палец, растягивая меня так широко, что я почти не могла дышать. Я впилась ногтями в его плечо, и он, не колеблясь, удерживал мой взгляд.
— Доверься мне, — прошептал он.
И, словно его слова обладали магической силой, чтобы вывести меня на новый уровень наслаждения, я почувствовала, как начинаю кончать. Пульсация зародилась в моем животе и распространилась по всему телу, заставляя вибрировать каждый сантиметр кожи.
Я поднималась все выше и выше, и кульминация была настолько сильной, что я не могла ничего поделать, кроме как смотреть на него, пока он не вызвал у меня оргазм, дразня его и растягивая, чтобы он длился, казалось, целую вечность.
— Ты такая прекрасная, — сказал он мне, когда я начала приходить в себя.
— Гордей, — прошептала я, все еще не понимая, что только что произошло.
— Такая красивая, — повторил он.
Я потянулась и полностью сняла лифчик, а затем стянула с его плеч рубашку, пока он сбрасывал джинсы. Мне было необходимо ощущать его плоть без преград.
— У тебя есть презерватив?
Он взял свой кошелек со столика, и я достала презерватив.
Я аккуратно расправила и надела его, затем встала на колени и расположила его член так, чтобы можно было опуститься сверху. Мы оба застонали, когда я начала движение вниз, стараясь, чтобы он вошел как можно глубже.
— Ты как будто создан для меня, — сказала я, прижимаясь одной рукой к его груди, а другой — к его шее. — Я не хочу двигаться.
Его руки нашли мои бедра, и он начал осторожно двигаться, создавая нежное трение, необходимое для достижения максимального удовольствия. Я была счастлива позволить ему управлять моим телом так, как он хочет, и быстро поняла, что наши желания совпадают.
Он посмотрел в сторону и сказал:
— Ты такая красивая в отражении, когда я тебя трахаю.
Я проследила за его взглядом и увидела наши сплетенные тела в его стеклянном окне: кончики моих сосков, выпуклость моего зада, его большие руки на моей талии.
Теперь я начала двигаться вместе с ним, наблюдая, как наши тела колыхаются в унисон, словно трава на ветру. Я откинула голову назад, и он схватил меня за волосы, грубо удерживая на месте, пока царапал зубами мою шею и грудь.
Казалось, что между нами расцвело общее удовольствие. Его пальцы впились в мою задницу, побуждая меня глубже прижаться к нему.
— Ты хочешь кончить сильнее? — спросил он, перемещая одну руку, чтобы прижать большой палец к моему клитору.
Я не могла не закричать, хотя пока не хотела кончать. Я хотела видеть, как он кайфует подо мной.
Я переместила его руку к своей груди.
— Я не хочу быстрее, — сказала я. — Мне нравится заниматься с тобой любовью именно так.