— В общем, он велел помочь ему. Мы несли бак из кухни в ванну, горячий, только что с плиты. Он шёл впереди, я держал сзади, а Димка под ноги лез. Я шикнул на него, чтобы не мешался, но у него, знаешь, натура такая была… Короче, шило в заднице.
Я сжалась, предчувствуя самое болезненное, и Рома добил:
— Я успел его оттолкнуть, чтобы не ошпарило, но бак уже выскользнул из рук. Я упал, и кипяток полился мне на спину. Ору, конечно, было… Я от боли, дед оттого, что перестирывать придётся.
Я не сдержалась, вытерла слёзы.
— А дальше?
— Ну, он мне мазал там что-то своей древней мазью.
— В смысле? Тебя даже в больницу не положили?!
— Положили, когда соседка за солью пришла. Но я к тому моменту уже больше дня в лихорадке провалялся.
— Какой кошмар, — я закрыла лицо руками, отказываясь верить в такое зверство. — Но почему?
— Да просто огласки не хотел, не справился, мол. Думал, само пройдёт.
— Само?..
— Ага. «Ты же мужик, вот и терпи, не ной».
— Мне так жаль, Ром, — всхлипнула я, пересев к нему на подлокотник.
Обняла за плечи, желая просто поддержать. Но он, помедлив, положил ладонь на мою талию, прижав к себе.
— Я просто не хочу оказаться таким дедом для Дашки, — признался он. — У неё должно быть самое лучшее детство. Нет нормальной матери, но есть мы, так?
— Так. И вообще, я рядом.
— Я заметил, — усмехнулся Рома. — И хватит реветь, ребёнка напугаешь. Хватит с неё Вики.
Я подняла на него взгляд, смахнула слёзы.
— А Вика…
— С Викой всё, — отрезал он.
И, признаться, это очень порадовало.
Тем вечером Рома уложил Дашулю спать, и сам читал ей сказку по ролям. Мы с ней ухохатывались, и ему это явно льстило.
Но ночью из головы не шли двое мальчишек. Один погиб, второй теперь воспитывает его ребёнка. Мне впервые захотелось, чтобы мы и правда стали семьёй. Всем назло.
Родственникам, которые заводили детей, не в силах их воспитать. Скидывали их на тех, кто их не любил.
Но может хотя бы для одной маленькой девочки не всё ещё потеряно?
Да и для нас с Ромой.
Глава 23
Настя
После того разговора мне было не по себе. Моё детство тоже, мягко говоря, радужным не назовёшь, но до детства Ромы ему далеко.
Я уложила Дашу спать и бесшумно прошлась по квартире, механически собирая по пути забытые мелочи. Носочек под креслом, книжку на подоконнике, брошенную игрушку.
Я думала о том, чем порадовать Рому. Не то чтобы он нуждался в сочувствии, или уж тем более в жалости, но наверняка то, что я невольно всколыхнула, продолжает болеть.
В его кабинете горела настольная лампа, наверное, забыл выключить. Я зашла, просто чтобы щёлкнуть выключателем, но зачем-то остановилась.
Вот в этом весь Рома, в этом идеальном порядке. Теперь понятно, кто его к нему приучил. Сердце болезненно кольнуло. Он ведь пытается удержать всё под контролем, даже если что-то пошло не по плану.
Даже удивительно, как ему далось появление Даши. Да и меня тоже. Ему пришлось подвинуть свои идеальные линии, впустить в этот порядок нас двоих, живых, непредсказуемых.
Я обвела взглядом кабинет, который он сразу привёл в порядок, когда мы съехали в отдельную комнату. Книги, проекты, тубусы. Всё строго и по линеечке. Только один выбивался из общего ряда, как будто его недавно доставали.
Я подошла к полке, задвинуть его обратно, но что-то показалось мне любопытным, я даже не сразу поняла что. Может, то, что он не был подписан, как остальные?
Любопытство оказалось сильнее такта. Я потянула пробку, достала из тубуса чертёж и развернула на столе.
Это был очень красивый дом. С террасой, с большими окнами, с садом вокруг. Какой-то… Не знаю, живой, что ли, тёплый.
Кухня выходила в сад, а спальни — на восток, чтобы солнце с утра заглядывало. Здесь было продумано всё до мелочей, как будто с любовью.
Такую мог придумать только человек, который верит в семейное счастье. Не просто архитектор, а тот, кто хотел построить дом своей мечты.
И вдруг мне стало так больно за Рому, за того, кем он был, когда это рисовал. По дате в углу это было ещё во времена Дианы. Он создал проект для неё.
— Нравится? — услышала я за спиной.
Я обернулась. Рома стоял в дверях, босиком, в серой футболке, смотрел спокойно, но устало.
— Прости, я… — я поторопилась убрать проект, но он подошёл и остановил меня.
Взглянул на него, вновь разложив на столе.
— Я его так и не построил.
— Он очень красивый, — призналась я, радуясь, что он не злится. — Мечта.
— Не для всех, — поморщился Рома. — Диане не понравилось.
— Почему? — искренне изумилась я.
— Ей нравился город, — кажется, эта история его давно не трогала. — Тусовки, развлечения. Перебираться за город она не планировала.
— Глупо. Он идеален.
— Спасибо.
Я подняла к нему лицо, и в свете лампы заметила, что в его взгляде мелькнула благодарность. Едва удержалась от того, чтобы не коснуться пальцами его щетины.
Ну почему он такой хорош?.. Но сделай я это, рискни, покажи, что он мне нравится больше, чем просто… Партнёр по воспитанию Даши? Что будет? Если это не взаимно, я только всё испорчу.
— Я пойду, — выдохнула, ругая себя.
— Спокойной ночи, — мягко ответил он, скользнув рукой по моему плечу.
По коже пробежали мурашки, и я даже себе боялась признаться, как моё тело реагирует на него.
В дверях я обернулась. Рома возвышался над столом, снова раскрыв чертёж. Улыбка едва заметно коснулась его губ, и я подумала, что, наверное, вот так он выглядит, когда мечтает.
Может быть, однажды он всё-таки построит этот дом? Глупо, но мне ужасно захотелось быть той, для кого он это сделает.
Я ещё долго лежала без сна, слушая дождь за окном и представляя этот дом с террасой, запахом яблонь и детским смехом где-то в глубине сада.
Глава 24
Рома
Не знаю, когда это началось, может, когда рассказал Насте о своём детстве. Или когда она взглянула на забытый проект дома, как на мечту. Оценила именно так, как оценил бы я сам.
Или ещё раньше. Главное, что это чувство появилось. Сначала просто нежелание, чтобы она исчезала, а потом потребность, чтобы осталась. Совсем.
Я сам не заметил, как изменилась квартира. В мелочах, но стала теплее. Дашины рисунки на холодильнике, игрушки, книжки, лежащие то там, то сям. Странно, но это не бесило.
И ещё самая простая забота, вроде: «Ром, не забудь зонт», или записки на столе, если задержался позже обычного. «Твой любимый ужин. Разогрей».
Иногда я по вечерам забирал их с Настей с развивашек, на которые мы записали Дашу. Кто бы знал, что это так приятно, когда к тебе бежит ребёнок, хвастаясь своими сегодняшними успехами.
Вчера сама влетела ко мне на руки, вся в каких-то блёстках и следах от фломастера.
— Смотри! — протянула мне открытку с единорогом.
— Блёсток не пожалела, — похвалил я, лыбясь, как дурак.
— Красиво?
— Очень, Даш! Не против, я на работу заберу, в офисе повешу, пусть остальные любуются, какая ты у меня талантливая.
Она зарделась, такая счастливая, ещё и эти ямочки на щеках.
— Я и Насте нарисовала, — обняла меня за шею, покосившись на Настю.
Та стояла чуть в стороне и смотрела на нас, как будто растрогавшись.
— Только для неё принцесса.
— А разве не ты у нас принцесса? — удивился я.
— Тогда Настя королева, — не стала спорить Дашка, и мы рассмеялись.
Я уже решил, что эта королева точно будет моей. Никуда я её не отпущу. Ни к каким птицам. И вечером, когда она вышла из комнаты, уложив Ягодку, я остановил её на пороге.
Стёр блёстку со щеки, видимо, долго ещё их убирать будем. Она замерла, а я не торопился её отпускать. Наоборот, руку на поясницу положил, притянул к себе, любуясь её смущённым взглядом.