— Стало быть, и для тебя разрыв с матерью пустячное дело, — грустно констатировала бабушка, не дождавшись ответа.
— Совсем нет, — нехотя призналась Вета, — но я же тебе рассказывала, что произошло. Они буквально выгнали меня.
— Ты сама-то веришь в это?
Вета пожала плечами, задумчиво глядя вдаль. Она понимала, что Тамара Ивановна неспроста затеяла этот разговор. Между мамой и бабушкой тоже были разногласия, которые до сих пор мешали им нормально общаться. Видимо, бабушка ужасно боялась, что с Веточкой случится то же самое.
— Я обязательно помирюсь с ней, — пообещала девушка, — сейчас я просто не готова.
— Ладно, оставим это, — решила Тамара Ивановна, — займемся лучше чем-нибудь более приятным, чем выяснение отношений в нашем сумасшедшем семействе.
И, не сговариваясь, они свернули в сторону города.
Тамара Ивановна поймала частника, чтобы доехать до рынка, и всю дорогу убеждала шофера, совсем юного, смущенного ее болтовней парня, что Веточке просто необходимы новое пальто и шляпка, а также ботинки, сумочка, теплые колготки и хорошая косметика, в связи, с чем денег на проезд совсем не остается, и придется молодому человеку временно заняться благотворительностью в виде бесплатного извоза двух изнывающих по покупкам гражданок. Корчась от хохота, Веточка вылезла из такси, которого и след простыл сразу после того, как вышла и бабушка.
— Так и не заплатила? — уточнила внучка.
— Вот еще, — фыркнула бабуля, — пусть скажет спасибо, что с него денег не взяла. Много чести возить в этаком драндулете самую лучшую бабушку на свете. Честное слово, надо было потребовать с него несколько тугриков за моральный ущерб.
Подмигнув смеющейся внучке, Тамара Ивановна смело двинулась к воротам рынка.
Следующие два часа Веточка чувствовала себя так, словно присутствовала на съемках программы «Аншлаг» или «Вокруг смеха». Тамара Ивановна, не уставая торговаться, объегоривала хитрых продавцов, вдоволь потешалась над наивными покупателями и одновременно умудрялась строить глазки всем мужчинам вокруг, не исключая вопящих младенцев и степенных пенсионеров с угрожающего вида клюшками. Не слушая Веточку, которая первые полчаса еще пыталась отговорить бабушку от покупок, боевая женщина прокладывала себе дорогу к самому дорогому и качественному товару, сбивала цену до смешного, выпивала кофе из стаканчика продавца, стреляла сигарету и неумолимо двигалась вперед. Вете оставалось загибаться от смеха и примеривать обновки.
— Итак, половина дела сделана, — торжественно объявила бабушка, когда обе стали похожи на обвешанных поклажей верблюдов.
— Половина? — ахнула Веточка.
— За мной, дитя мое, — не реагируя на возражения внучки, приказала «старушка».
Они вышли к стоянке такси, свалили груду вещей на заднее сиденье «жигуленка» того несчастного, что согласился им помочь, и снова вернулись в гущу событий. Сапоги, кофточки, джинсы, купальники, лосины — у Веточки пестрело в глазах, но она чувствовала себя на удивление бодро. Когда, наконец, бабушка решила остановиться и вернуться к «Жигулям», Вета даже пожалела. Она только вошла во вкус и подумала, что иметь в бабушках такую особу не просто полезно, а весело и замечательно.
Вечером, умиротворенно наблюдая, как Тамара Ивановна напевает возле плиты, девушка почувствовала, что на глаза наворачиваются счастливые слезы. Оказывается, давно никто не заботился о ней просто так, чтобы сделать ей приятное. В ответ от нее всегда чего-то ждали — откровений, поцелуя, полной отдачи на тренировках. Веточка тихонько рассмеялась над собственными слезами. Боже, она, оказывается, знает сотни определений слову «счастье», хотя еще недавно мучилась над этим. Счастье — это думать о том, что однажды можно помириться с мамой и запрыгнуть к отцу на плечи еще до того, как он постареет. Счастье — это смотреть на бабушку, когда она готовит у тебя на кухне свои фирменные плюшки. Счастье — это знать, что есть силы. Счастье — это не знать своих слабостей. Счастье — это сегодняшний вечер, если смутно помнишь вчерашнее утро и лениво думаешь о завтрашнем дне. Такое оно было, девичье счастье. И не надо, не надо мне поцелуев, объятий, цветов и завтраков в постель, думала Веточка. Как всякий счастливый человек, она обманывалась. Но эта ложь была ей сейчас необходима. Веточке нужен был перекур, тайм-аут, когда можно расслабиться и все забыть. И она с готовностью окунулась в ту бесшабашную, радостную, суматошную жизнь, которую предложила ей самая лучшая бабушка на свете.
— Я же вам чего сказал! Вы, вообще, русский язык можете понимать? — теряя человеческий облик и проглатывая слова, ругался Борис Аркадьевич.
Зеленые молодые глаза недоуменно и доброжелательно смотрели ему в лицо, сладко подкрашенные губы старались не рассмеяться. Ветиной бабушке нравилось доводить тренера до нервного истощения.
— Я ведь просил, — уже стонал Руденко, — я ведь умолял. Веточка, детонька, уведи свою родственницу из зала, иначе придется вызывать милицию.
Милицией Борис Аркадьевич грозил впервые, до этого еще не доходило. В первый день, когда Тамара Ивановна появилась в тренировочном зале, Руденко довольно мило, но в силу привычки громко и вызывающе с ней поболтал. Быстро распрощался и был ужасно расстроен, вскоре обнаружив бабушку своей подопечной на ковре. Женщина самозабвенно тянула шпагат. Руденко вежливо предложил ей заняться этим в другом месте, даже готов был порекомендовать ей знакомую по шейпингу. Тамара Ивановна категорически отказалась. Еще полчаса ушло на препирательства. Тренер вышел из себя окончательно, когда Веточка расхохоталась, наблюдая, как бабушка невинно хлопает глазами, делая вид, что внимательно слушает Бориса Аркадьевича, а на самом деле плетет за спиной из ленточек чемпионки косичку. Зрелище, достойное многомиллионной аудитории. Не прочувствовав юмора, тренер побежал за охраной. Надо ли говорить, что, когда в зал явились бритоголовые мальчики, бабушка исчезла. Веточка, сдерживая смех, отрицала какую-либо причастность и за спиной у тренера показывала ребятам, что Руденко не в себе. Видимо, проявилось влияние проказницы-бабки. Мало-помалу Борис Аркадьевич успокоился, охрана удалилась. Тренировка продолжалась полным ходом, Руденко для пущей эффективности даже попросил у Веточки прощения за грубость в обращении со старшими. Веточка обиделась. Но не за грубость, а за «старшую».
— Да моя Тома моложе вас на двадцать лет! — заявила она запальчиво.
Старик поспешил согласиться, лишь бы больше никогда не сталкиваться с этой молодкой. Однако его надеждам не суждено было сбыться, ибо Тамара Ивановна вскоре опять появилась в спортзале, неожиданно, как черт из табакерки.
— Что вы здесь делаете? — заорал Руденко, заприметив ее в дальнем углу.
— Занимаюсь, — скромно призналась бабушка, отбегая в сторону от этого мужлана.
Спортсмены, присутствующие при этом, с запоздалым интересом принялись выяснять у Веточки, что это за женщина, за которой бегает по кругу известный тренер художественной гимнастики.
— Во время тренировки посторонним находиться в зале нельзя, — четко сформулировал свои претензии