— Все это наглая ложь! — прорычал Деншир, возвращаясь на свое место. — У вас нет доказательств! Заканчивайте свою жалкую болтовню и дайте возможность приличным людям покинуть этот балаган.
— Вам это покажется странным, но доказательства у нас есть, — безмятежно отозвался Лукас и повернулся к левой кулисе. — Позвольте представить вам свидетельницу мисс Молли Миллер, которая определенно заслуживает доверия.
Молли, хоть и нервничала, решительно вышла на сцену. На ней было скромное голубое платье с черной повязкой на рукаве. Слегка поклонившись Кенди, она обратилась к зрителям:
— Мое имя — Молли Миллер, в течение восьми лет я служила у леди Деншир горничной. Это я обрабатывала ее синяки и ссадины после того, как ее избивал муж. Я вызвала доктора и в тот раз, когда она получила ожоги и слегла в лихорадке, а потом сидела у ее постели и меняла холодные компрессы, пока опасность не миновала. — Она обратила прямой жесткий взгляд на Деншира. — Я поехала вместе с леди в Лондон, где она хотела добиться раздела имущества и раздельного проживания с мужем. Мы остановились в лондонском особняке, где я однажды вечером и обнаружила леди в постели без сознания. Привести ее в чувство не получалось, я испугалась, что она умирает, и бросилась за помощью к лорду Денширу, который пил со своими друзьями. Стала умолять его послать за врачом, но он лишь расхохотался и приказал Броуди, самому мерзкому из своих лакеев, запереть меня в подвале, добавив при этом, что позже он может мной «полакомиться».
По рядам зрителей пролетело потрясенное «ох!», и голос Молли дрогнул.
— Когда Броуди тащил меня в подвал, мне удалось вырваться и столкнуть его с лестницы. К стыду своему, я бросила госпожу и бежала куда глаза глядят. Так я оказалась на лондонских улицах, без денег, друзей и знакомых. Добрые люди не дали мне умереть, и теперь я без стыда говорю правду в защиту своей госпожи!
На этот раз в зрительном зале послышались аплодисменты, особенно от женщин. Кенди прослезилась и, перед тем как Молли скрылась за кулисами, благодарно кивнула ей.
— Разумеется, горничная лорда Д. не интересовала, — продолжил рассказ Лукас, — и, отдав ее на растерзание сообщнику, больше он о ней и не вспоминал. Вот деньги жены — другое дело! О них он не переставал думать ни на минуту. Подав на развод, в ожидании суда он снова и снова пытался запустить руку в трастовые фонды леди Д., разумеется, исключительно ради блага своего сына! Самого же мальчика, чтобы не путался под ногами, отослал в школу Скрентон.
Лукас повернулся к правой кулисе и объявил:
— А теперь выслушаем следующих свидетелей!
На сцену вышли юристы в строгих костюмах — адвокаты семьи Дуглас — подробно рассказали об ухищрениях, предпринятых лордом Денширом с целью завладеть средствами жены. Изложив факты, старший из поверенных добавил:
— Я много лет проработал с Кенди Дуглас, мне хорошо известно здравомыслие в финансовых вопросах, а кроме того, я прекрасно знаю ее почерк, поэтому не составило никакого труда понять, что лорд Деншир предоставлял нам, и не раз, поддельные письма от ее имени. — Адвокат ядовито усмехнулся. — Шансов на успех у него не было. Покойный дед леди был очень предусмотрителен и тщательно защитил свои фонды: пробить такую защиту не по зубам невежественному профану!
От этого оскорбления Деншир поморщился, но все же возразил:
— Разумеется, я пытался получить контроль над ее состоянием — ради сына! В любом нормальном браке этот контроль был бы у меня с самого начала. Нет ничего незаконного в том, что я хотел получить свое! И весь этот балаган никак не опровергает главного: эта дрянь переспала с моими друзьями! Вот основание для развода! Все они — достойные люди — засвидетельствовали, что так и было!
Его спутники неловко закивали, но неувереннее всех чувствовал себя Холлоуэл.
— Все правда! — заявил один из сидевших с Денширом за столом. — Она меня хотела, это точно! Это было — не могу же я говорить, что не было!
— Ваше замечание весьма любопытно, — совершенно спокойно сказал Лукас. — А вот и наша последняя свидетельница, известная как Афродита: именно ее нанял лорд Д. для того, чтобы той ночью она составила компанию его друзьям.
Настал решающий миг. Кенди повернулась, чтобы увидеть, как из-за кулис на сцену, покачивая бедрами, выплывает Афродита: чуть ниже ее и полнее, но точь-в-точь таком же платье и такой же маске. В глазах тех, кто смотрел из зала, две женщины на сцене, несомненно, были похожи как близнецы. По залу пронесся трепет.
— Да, это правда, — с безупречным аристократическим выговором произнесла Афродита. — Лорд Деншир — кстати, мой давний… знакомый — нанял меня и очень недурно заплатил!
Они с Кенди повернулись друг к другу и сделали вежливый реверанс, словно при знакомстве.
— Встречались ли вы раньше? — спросил Лукас. — Может, как-то обменивались сведениями?
— Нет, — ответила Кенди.
Афродита покачала головой:
— Нет, до этой минуты я леди никогда не видела.
— Афродита, — обратился к ней Лукас, — можете ли вы доказать, что именно вы, а не леди Деншир, развлекали этих джентльменов?
— Разумеется! — Она подошла к краю сцены, взглянула на Деншира и его спутников, а затем указала на того, что сидел слева. — Вы, сэр. Мы, естественно, не были друг другу представлены, однако я не могла вас не запомнить. «Дружок» у вас кривой: конец указывает на запад-северо-запад, но пользоваться им вы мастер!
Мужчина покраснел, однако было заметно, что он не только смущен, но и польщен, и пробормотал:
— Да, это… э-э… запоминающаяся деталь.
Афродита обратилась к следующему.
— У вас на левом бедре татуировка в виде льва. Большинству мужчин в подобных интимных положениях нравится воображать себя львами, верно? — И она невинно похлопала ресницами. — А в самый интересный момент вы кое-что выкрикнули… сказать что?
— Не надо! — покраснев, воскликнул мужчина. — Теперь я готов засвидетельствовать в любом суде, что в ту ночь был не с леди Деншир, а с Афродитой.
Та удовлетворенно кивнула и обратила взор на Холлоуэла:
— Вы, сэр, сказали, что восхищаетесь мною, но считаете непристойным спать с женой друга, тем более в его доме. Я сделала все, чтобы вы передумали, но ваше чувство чести оказалось сильнее моих чар — а они, надо сказать, весьма сильны!
Когда улегся смех в зале, она продолжила:
— Так что мы с