Первым делом угодил в сон Трубецкой. Я стоял на гигантской шахматной доске, где фигурами были закованные в латы рыцари. Алиса, в плаще командира, сжимала в руке огненный клинок.
— Слабость — смерть! — кричала она, снося клинком головы фигурам, направо и налево. Один из рыцарей снял шлем, и я увидел свое лицо. Прежде чем успел что-то сказать, Алиса резко повернулась ко мне, а потом с визгом «Будешь совершенным!» ударила пламенем. Я отскочил назад и провалился в иную реальность.
Теперь меня занесло в кошмар Звенигородского. Это был бальный зал, где все гости выглядели его копией. Они надменно щурились и читали друг другу напыщенные стихи. Один из Артёмов, с мученическим выражением лица, попытался вручить мне свиток.
— Прочти! Это гениально! — умолял он.
Я, всей душой желая найти выход, оттолкнул его, и Звенигородские хором вознегодовали: «Филистер! Невежда!». От их гвалта зазвенело в ушах. Я бросился бежать. Несся вперед, пока мраморный пол не ушел из-под ног.
Потом меня вообще занесло в сон Муравьевой.
Здесь царила абсолютная тишина. Я стоял в идеально белом, бесконечном пространстве, где единственным объектом являлась огромная, сложная конструкция из хрусталя, напоминающая квантовый компьютер, созданный феями.
Внезапно картина дрогнула. Белизну затмила вспышка абсолютной черноты. Я увидел себя — вернее, Сергея Оболенского, но в позе и со взглядом Темного Властелина. Из его груди вырывался вихрь Тьмы, сметающий на пути чудовищного червя. Напротив Оболенского замерла Анастасия.
Я наблюдал, как Тьма поглощает тварь, и видел свое отражение в огромных, бездонных глазах Анастасии. В них не было привычной холодности, только ужас и… понимание. Она действительно поняла, что произошло на самом деле. Остальные — не уверен. А вот Муравьева наверняка знала, кто спровоцировал выплеск Тьмы, но отчего-то промолчала. Она защищала меня⁈
Это открытие вывело мою и без того неспокойно натуру из себя. Вся накопленная ярость и раздражение от чехарды с зачетом выплеснулись наружу. Я вскинул руки и с рыком обрушил свою волю на белый, стерильный сон княжны.
Пространство затрещало, как стекло, хрустальный компьютер рассыпался на миллионы осколков, которые превратились в стаю испуганных белых голубей. Образ Муравьевой испуганно вскрикнул и развеялся. Я громил все вокруг, пока из образовавшейся трещины не возникла высокая, нескладная фигура с фиолетовыми глазами.
— Племянник, — голос Морфеуса был спокойным, но в нем чувствовалось напряжение. — Ты ломишься в мои владения с таким грохотом, что слышно даже в самой Бездне. Рискуешь привлечь не только мое внимание. Что тебе нужно?
— Леонид мне нужен, — выдохнул я, прекратив разрушать сноведения. — Хочу знать, почему он исчез? И как это произошло?
Морфеус изучающе посмотрел на меня.
— Леонид? Интересно. Зачем наследнику Трона Тьмы информация о пропавшем дяде-предателе?
В глазах Лорда Снов читалась хитрая усмешка. Он знал, что я не скажу правду.
— Любопытство, — буркнул я.
— Леонид всегда был мастером иллюзий и мистификаций, — Морфеус пожал плечами. — Что есть реальность, а что — обман, знает лишь он сам. Поступки Леонида, это мираж, отголосок его воли. А возможно — тонкий ход в игре, правила которой известны только ему. Хочешь выяснить почему и как пропал Лорд Лжи? Подсуетись, племянник. Но имей в виду… Если он надумает вернуться… тогда тебе придется опасаться не только «Комитета по Унынию». Леонид всегда играл в свои игры, и ставки в этих играх были выше, чем трон Империи Вечной Ночи.
Не дав мне опомниться или задать еще один вопрос, Лорд Снов растворился, а его мир вытолкнул меня обратно в реальность.
Глава 17
Последующие три дня прошли в атмосфере, напоминавшей затишье перед бурей. Хотя… Если не считать того факта, что решение о нашем зачёте повисло в воздухе и Баратов не торопился выносить вердикт, в остальном все было достаточно забавно.
Легенда о подвиге особой группы в симуляции Диких Земель уже привычно начала обрастать такими невероятными подробностями, что даже я, непосредственный участник событий, слушая некоторые версии, сомневался в собственной памяти.
Говорили, будто мы сразились с древним богом-покровителем Диких Земель, что кто-то из нашей группы ухитрился призвать демона из иного измерения, а Муравьева с ее талантом пространственного мага нарушила ход времени и заставила чудовище исчезнуть.
В принципе, я не сильно расстроился, что героическая роль спасительницы самой себя досталась княжне. Так меньше вопросов. Но даже при этом, мое имя и фамилия Строганова тоже фигурировали в сплетнях. Конечно, нам это было на руку.
На фоне всеобщей истерии наше скромное «предприятие» не просто процветало — оно начало приносить доходы, о которых мы, по совести сказать, не смели и мечтать в начале пути к своему финансовому благополучию. Более того, слух об «Элексире Строганова» просочился даже за пределы института.
Первым «официальным» клиентом со стороны стал мужчина лет пятидесяти. Он подошел ко мне на вторые сутки после зачета, когда я возвращался из столовой. Его одежда была скромной, но качественной, сшитой из добротной шерсти, а в глазах читалась усталая покорность судьбе, знакомая мне по вечно страдающей физиономии Никиты.
— Простите за беспокойство, молодой человек, — начал он, нервно теребя в руках свою фетровую шляпу. — Я слышал… то есть мне сказали, что вы… или ваш товарищ… продаете некое средство? Для концентрации? Умственной деятельности?
Смертный выглядел настолько потерянным и беззащитным, что во мне на мгновение шевельнулось нечто, отдаленно напоминающее жалость. Я кивнул, стараясь придать своему лицу — лицу Сергея Оболенского — как можно более приятное и располагающее выражение.
— Вы правильно слышали. Но не я, а мой компаньон, Никита Строганов. Он потомственный биомаг. Следуйте за мной.
Я провел мужчину в нашу импровизированную лабораторию — комнату Строганова, которая теперь больше напоминала берлогу алхимика-недоучки. Повсюду стояли склянки, пахло травами и сладковато-металлическим ароматом моей крови, тщательно замаскированной под «секретный ингредиент».
Никита, увидев незнакомца, сначала испуганно посмотрел на меня, но, встретив мой спокойный взгляд, взял себя в руки.
— Чем могу быть полезен, сударь? — выдавил он, стараясь казаться деловым и невозмутимым.
Мужчина снова принялся мять шляпу.
— Для сына, — прошептал он, его голос дрогнул. — Очень нужно. Зовут Дмитрий. Он… он гений, я вам клянусь! У него светлая голова! Но с маной… проблемы. С детства. Мы скромный род, у нас никогда не было сильных магов. А он на императорский факультет претендует. Конкурс огромный… Без магии ему не выдержать