– Какая, на хрен, оберегательница? – уточнила Смерть.
– О, дорогая, ты многое пропустила, – хмыкнула Евгения Витальевна. – Синьора Буйо у нас оказалась Блюстительницей гармонии, которой, правда, нельзя ни на что влиять. А так у неё восьмой уровень магии.
– Замолчи! – взвилась Тьма. – Ворота открыты! Дымки могут быть тут!
Страж Времени переправила друзей в нужный отрезок коридора. Туда же позвали мебель – вместе с кучей дров, срубленных в германском лесу. Их сложили около подходящей арки, и ифрит выбрался из своей аромалампы, разгоревшись в настоящий костёр. Коридор заполнил дым.
Кашляя, Тутэлла очень широко распахнула портал – и огненный демон выглянул в реальность. А потом вдруг шарахнулся обратно в Ворота, и тут же порыв ураганного ветра ворвался в коридор, разметав поленья и сбивая с ног Лунных воинов.
Аня больно ушиблась о стол головой и локтем. Перед глазами стояли искры, когда на фоне огромного светящегося прямоугольника появилась эфемерная старуха.
– Прознали всё ж таки, – прокряхтела она. – Ну так я того ждала.
В её мутно-прозрачном глазу светился триумф. Окинув взглядом размётанных людей, она отыскала владыку покойников, и единственное око полыхнуло непередаваемой яростной ненавистью.
– Не узнаёте меня, мадемуазель Вержи́? – осведомилась она, пока принцесса Авелилона пыталась сориентироваться. – Что ж, жизнь изрядно потрепала меня, вашими стараниями. Если то была жизнь.
– Мы чё, знакомы? – смешалась Смерть, садясь на полу. Наверное, имя, с которым обратилось привидение, что-то для неё означало.
– Не помните? – пролаяла ведьма. – А то, может, и не знаете вовсе?! С вас станется. Вы-то, гляжу, не переменились. А Фа́биана – забыли и его? Я любила этого добродушного юного конюха, а вы совратили его и бросили. Он потом удавился в доме своих родителей – вы хотя бы об этом знаете?! А девчонку-служанку, которая простыла незадолго опосля начала мору? Всего-то простыла! Не припоминаете, мадемуазель? Вы велели вышвырнуть её за ворота поместья, и того, кто волок её, орущую и молящую за ограду, тоже не приняли обратно по вашему приказу. Нам пришлось идти в зачумлённую деревню, больше некуда. Мои родные уж перемёрли, да и я подхватила Чёрную смерть так скоро. Едва душу дьяволу не отдала попервой сроку. Так что бездыханное тело подобрала на улице погребальная телега! Меня кинули в трупную яму, мадемуазель Вержи! А я вылезла оттуда зачем-то, обожжённая известью. Выкарабкалась по мертвецам гниющим. И чума меня отпустила. Я прошла все её испытания. Как же я мечтала добраться до вас, мадемуазель, будьте вы прокляты! Мне уж всё одно было, осталась едино ненависть. Она пылала во всяком речном отражении, где я ловила свой кошмарный лик. Только того и чаяла. Но вы пропали. Поговаривали, что всадница на белом коне177 настигла и вас, и, спасаясь от позора, вы заползли подыхать в подвалы, туда, где уморили годом раньше младшую сестрицу, вторую наследницу.
– Я никогда… – откликнулась будто заиндевевшая Смерть, но призрак перебил.
– Да не так всё оказалось, не то люди думали. А как им и помыслить было о правде? Коли вас таки утащила костлявая, да не в Ад, а на своё место! Чтоб вы и это покарание себе смягчили хитростью, ловкачка, а теперь уж прытко получили свободу и величайшую награду?! Ну уж нет! Есть справедливость в этом жестоком мире! Даже дьяволицу поразили ваша наглость и изворотливость! Она дала мне власть наказать вас – так, как вы меня когда-то. Дорогого человека вы лишились. Токмо не вняли уроку. Так что ныне настал черёд проститься с красой, обманом до́бытой. Пусть и мало уж лет помучиться. Но и потом вам не обресть негу. Ни в оставшиеся годы, ни в последующую вечность! Я буду тенью ползать за вами, в каждом новом рождении. Покоя вам не видать! А чтоб лучше кумекалось в недослуженное времечко – ловите мой пламенный подарок. Не будет вам ни любви, ни красы, ни покоя. Как мне, как и мне, мадемуазель Вержи!
Она протянула иссохшую призрачную ладонь, изуродованную когда-то негашёной известью, и на глазах притихших воинов на ней обозначился чёрный откупоренный флакон из-под духо́в – в такой Тина наливала Смерти её зелье по рецепту Мэлоди. Пылающая зеница призрака сверкала. А распорядительница душ страшно побледнела. Рванулась вперёд, но ударилась о незримую преграду. Содержимое ёмкости вспыхнуло изнутри, искры взметнулись из горлышка.
– Магию к магии, воду к воде, – продекламировала Жоржэтта, – всё, что подобное есть на Земле…
Горящая жидкость прибывала, выплёскиваясь фонтаном на руку старухе, огненным каскадом спадая в туман, из которого плясали разбегающиеся оранжевые языки. А потом из флакона, словно из жерла вулкана, повалили полыхающие катышки. Они прибывали лавиной огненных горошин, падали в туман и превращались в пепел.
Смерть вжималась в стену чар, как в прозрачное стекло, а потом вдруг рухнула вперёд, прямо под ноги призраку – колдовская заслонка испарилась.
И тут будто молния блеснула – так быстро Эрру обернулся золотистым облаком и, подхватывая на лету Тину, которая тоже слилась с маревом, метнулся в открытый за Жоржэттой портал.
– Пламенем, пламенем станет пускай, – око старухи будто наливалось кровью. Аня чувствовала слабость: что-то пожирало её силу, – чтоб не сыскалось нигде ни куска. Магию к магии, воду к воде, всё, что подобное есть на Земле…
В панике Смерть шерудила руками по потухающему огню. А потом вскочила на ноги, вцепляясь пальцами во взлохмаченные рыжие волосы. Их с призраком лица оказались друг напротив друга – отчаянное и осенённое злобным счастьем.
– У вас здесь совсем неплохо, – прокряхтел фантом, улыбаясь в лицо своей обидчицы, – не помрёте. Обосновались ладно, как знали. Жить вам теперь тут веки вечные. Но хозяюшку заберу – чтоб дверей не отворила. И вам, мадемуазель Вержи, лучше вернуться к своим обя…
Перевоплощаясь на ходу, Аня с разбегу со всей силы повалилась на спину Смерти, и они обе сквозь нематериальный призрак ухнули в распахнутые Ворота.
– Птички! – заорала принцесса Авелилона сбивающимся от падения голосом.
Ветер стегал по лицу. Авамь подхватила их на полпути к земле.
– Вверх! – задыхаясь велела Аня. – Нет, стой! Прямо! Лети прямо!
Опомнившись, принцесса Авелилона завершила свой выбор конечной точки побега: «В замок Ханны!»
* * *
А сказала бы «к», а не «в», осталась бы у друидессы эта прекрасная стена столовой. Но поди сориентируйся в такой обстановке! Тем более от Смерти толку было мало. Застывшая владыка усопших сидела на спине довольно почивающей на обломках авами и смотрела перед собой, пока на бледной коже наливались багровые синяки – последствия Аниного спасательного порыва.
– Эй! – позвала принцесса Авелилона с досадой, слезая в груду щебня и