— Я сегодня поеду к родителям. Сейчас забью тебе адрес.
Мы снова молчим, но Таня начинает первая:
— Антон, я очень тебе благодарна. Правда… Но зачем ты это делаешь? Зачем тебе эти проблемы?
Я игнорирую её вопрос, потому что мой ответ пугает и меня самого. Перевожу тему:
— Через 2 дня гонка… Готова морально?
— Да. Я соскучилась по соревнованиям.
— По осторожнее с пятым номером. Он мне не нравится..
— Хорошо. Антон..?
— Что?
— Спасибо. Это ценно, когда в спорте у тебя есть такой хороший друг и конкуренция вам не мешает. — она поворачивается ко мне и долго смотрит, а потом слабо улыбается. Я в ответ тоже улыбаюсь, а потом она выходит из машины к дому своих родителей. Смотрю на неё и понимаю, что последняя её фраза меня уязвила.
"Друг", значит..
…
— Отец, можно? — спрашиваю, хотя сам предупредил его о том, что приеду, и он давно ждет только меня. Прохожу в его кабинет, который пугрежен в уютный полумрак и тишину. Французские окна открыты нараспашку и впускают в дом ласковый южный воздух.
— Заходи. Почему так поздно, сынок?
— Надо с кем-то поговорить..
— Давай, рассказывай. Что у тебя случилось?
Смотрю на молодую Луну в ночном небе и сразу в сознании всплывает лицо Тани. Собираюсь с силами, потому что понимаю, что сейчас будет очень нелегко вытаскивать из себя эти откровения. Но… Мне ужасно хочется и даже необходимо это сделать, потому что я и сам не понимаю, что со мной происходит.
— Пап, я… Я не знаю, что со мной. И меня это пугает.
Я медлю, а он терпеливо ждет.
— В общем, мои привычные установки рушатся, пап. И я этого боюсь.
— Из-за чего они рушатся?
— Не из-за чего, а из-за кого… Рядом с этим человеком я начинаю снова становиться уязвимым.
— Мм… Вот как, значит. Она давно тебе нравится?
— Не знаю… Я не понимаю вообще, что со мной происходит. Я просто всегда её ищу, всегда мне хочется её от всех защитить, а еще… мне без неё хреново. И страшно одновременно, что снова я ошибусь и об меня вытрут ноги.
— Значит, давно. — отец встает из-за стола и медленно проходит по кабинету. — Расскажи о ней.
— У неё погиб муж, и она осталась одна. Она не подпускает к себе, поэтому я кручусь вокруг на дистанции. Пытаюсь переключиться, но меня тянет снова. А сегодня она назвала меня "хорошим другом".. И это было ужасно! Понимаешь?
— Понимаю… И ее тоже понимаю. Потери, тем более в молодом возрасте — это страшно. И их очень непросто залечить, сын. Вот что я тебе скажу: не дави на неё. Если действительно что-то чувствуешь — будь рядом, но не вторгайся грубо. Ей нужно время, даже если она и сама что-то чувствует к тебе. Дай ей возможность привыкнуть и доверить душу.
— А если я действительно просто друг для неё?
— Сейчас ты этого никак не поймешь. Боль не дает ей выразить свои истинные чувства и эмоции. Но не время лечит, а новый смысл жить. Наберись терпения и жди, и сам все узнаешь.
— Но я боюсь, честно. Боюсь снова быть преданным.
— Это что еще за "боюсь"? Я тебя мужиком воспитывал, а еще и пилота вон какого из тебя сделал! Прекращай себя жалеть, если действительно любишь. А если не уверен, то и начинать нечего. Жизнь этой девушки и так поломана, так что играть с ней не надо.
— Спасибо тебе, пап!
— Люблю тебя, сын. Береги себя..
Обнимаю его крепко и чувствую внутреннее спокойствие. Семья очень много значит в жизни человека, и это невозможно отрицать.
— Я останусь у вас, ладно?
— О чем ты говоришь! Проходи в свою комнату, она всегда к твоему приезду готова. Мама утром будет на седьмом небе от счастья.
Распахиваю окна так же, как и в кабинете отца, и почему-то сейчас мне настолько спокойно и хорошо, что уже сто лет ничего подобного не испытывал. Снова поет соловей на участке… Таня тоже их любит.
Отец прав — если мне не все равно, надо бороться. А Таня однозначно достойна того, чтобы из-за неё сгорать от томительного ожидания и неопределенности.
Доброй ночи, Тань. Спи спокойно. И больше не плач.
Таня.
Я даже не предполагала, что утром на меня обрушатся новые испытания. А беда пришла оттуда, откуда и не ждали..
Как только подъезжаю к комплексу, сразу замечаю журналистов у ворот. Как только выхожу из такси, они всей толпой бросаются ко мне, но я сохраняю уверенный вид: знаю, что ни в чем не виновата, но все равно внутренне сжимаюсь. Молоденькие журналистки буквально нападают на меня, и я еле протискиваюсь ко входу:
— Татьяна, скажите, неужели это правда? Как давно вы вместе?
— А что на это говорит ваш муж? Вы будете сохранять брак?
— Татьяна, не мешают ли романы тренировочному процессу?
Я вежливо ухожу от ответов и всё-таки скрываюсь в здании, куда прессу уже не пускает охрана. Что это было вообще!? Бегу к Толе: он наверняка сможет что-то мне объяснить. Обычно всегда стучусь, но сейчас дверь широко открыта, а в другом конце коридора я узнаю фигуру Сони, которая удаляется быстрым и уверенным шагом.
— Толь, ты уже в курсе?
Я запыхиваюсь от волнения, а он оборачивается ко мне и кладет на стол свежую прессу:
— Смотри, Тань..
Опускаю взгляд и перед глазами появляются пятна от увиденного: на обложке фотография с территории нашего комплекса, я сажусь в машину Марса, а он придерживает мне дверь. Как-то сумели подловить момент, где я ему улыбаюсь. И подпись огромными буквами: замужняя гонщица крутит роман с молодым чемпионом. И это нокаут. Сейчас в моей голове два вопроса: откуда на территории взялись папарацци и кому это было нужно?
— Толь, ты ведь понимаешь,