Сбрасываю звонок от Егора и быстро печатаю сообщение:
“Чего надо?”
“Я понимаю, что выходной и все такое, но когда сегодня Ника приедет?”
Спокойно, Тим, спокойно. Егор твой близкий друг. Он тот еще придурок, но нам всем свойственны тупые поступки.
“Допустим после обеда, позвонить за час до приезда. Что надо? Она ветеринар, людей не осматривает”.
Егор вообще спит когда-нибудь? Вроде знаю его кучу лет, но ощущение, что общаюсь с каким-то колдуном гребучим. Не спит, постоянно в разъездах, жрет всякую дрянь, не толстеет, алкоголь его не берет.
“Тимыч, просто давай вы с Евой устроите себе романтик, а я с попугаем побуду”.
“На хрена?”
“В смысле?! Она моя жена!”
Ева глубоко вздыхает и прижимается еще сильнее, отчего легкая сонливость проходит окончательно.
“Бывшая жена, Златогорский, бывшая. Причем, судя по-всему, явно по твоей вине. Ты себя кулаком в грудь бил и орал, что не изменял. Но Николетта то развелась. Инициатива ее была”.
“У нас все сложно. Короче, напиши мне, когда она позвонит”.
Короче, иди в жопу. Примерно так думаю, когда понимаю, что чьи-то пальцы скользят по моей груди.
— Кирюша поет на немецком. — слышу сонный голос Огонька. — Можно я не буду переводить, что именно он поет? Это слишком.
Она поднимает взлохмаченную голову, впивается в меня задумчивым взглядом.
Почему мне хочется поежиться?
Почему она меня трогает? В смысле прямо натурально пальцами тычет то в грудь, то в руки, то в пресс.
— Что ты делаешь? — осторожно прижимаюсь носом к ее волосам, которые в утреннем свете сияют радугой.
— Трогаю. — отвечает задумчиво Ева. — Я так близко раньше мужчину не разглядывала. Слушай, у тебя такие мышцы…жесткие!
— Ниже потрогай. — советую, сглатывая. — Там тоже…жесткое.
Думаете, вчерашнюю девственницу это смущает? Да ни хрена! Ева спокойно отбрасывает простыню и…трогает.
Изучает.
— С другой стороны. — сообщает задумчиво. — Мы же рожаем. Значит, такая штука тем более помещается норм.
Нет, я ее все же придушу! Причем зараза прекрасно понимает, что дразнит меня. Вон в глазищах так и искрится веселье.
Все, я не железный.
Сминаю губы поцелуем, стараясь быть мягче. И ощущаю как Ева подается вперед, отвечает. Нежно, немного сонно, с той утренней негой, которая появляется только в выходные, когда никуда не надо торопиться.
Вчера у нас обоих точно крышу сорвало. До сих пор в шоке от сюрприза, который мне преподнесла Ева. Но сегодня я стараюсь реабилитироваться. Потому просто подхватываю женушку на руки и ухожу в ванную комнату.
Мягкий шум воды заполняет тишину.
— Э-э-э…мы в душе! — Ева как-то растерянно смотрит вокруг.
— Да, я заметил. Сам тебя сюда принес. — выдавливаю немного геля с запахом цитруса и моря, начинаю скользит руками по загорелой гладкой коже Огонька.
— И мы…голые!
— Душ в одежде принимать не слишком удобно.
Моя рука соскальзывает вниз, мягко гладит. Вижу как дыхание Евы сбивается, потом ускоряется. А глаза темнеют.
* * *А вас, мозг, я попрошу остаться.
Потому что он явно уже собирается куда-то удрать, оставив мне возможность думать исключительно спинным мозгом. Потому что походу именно им я и думала прошлым вечером.
Меня точно прошило невидимой молнией от затылка до пяток. Я аж замерла статуей посреди гостиной с пустой чашкой из-под кофе. Вид, наверное, красноречивый, потому что Тим отвлекся от планшета. Даже с дивана встал, где так удобно устроился.
— Ева?!
Я квадратными глазами продолжаю на него смотреть и переваривать мысль, которая грызет не хуже голодной блохи.
— Огонек? — Тим аж делает круг, разглядывая меня. — У тебя перезагрузка или что?
— Звезде-е-ец! — я прижимаю ладони к щекам. — Тим, вот ты врач, а не подумал! И я не подумала! А я ведь всегда ржала над теми, кто забыл в пылу страсти про презики. Божечки-кошечки!
Странно, а чего Тим не начинает нервничать? Или…тут я подозрительно щурюсь. А вдруг он специально не предохранялся?
— Детей что ли хочешь?
— А ты? — с каких пор на вопрос отвечают вопросом.
— Ты первый. — тычу пальцем ему в грудь, едва этот самый палец не ломаю. Накачался, блин!
Тим ловит мою руку и прижимает к своей колючей от легкой щетины щеке. Это запрещенный прием! Мой вроде бы недавно еще соображающий мозг опять начинает булькать от умиления.
— Я не против. — пожимает плечами, обтянутыми светлой футболкой. — А почему ты спрашиваешь?
— Мы не предохранялись! — я аж глаза закатываю, ну чего тупит то.
И опять Тим не начинает нервничать. Просто трется о мою руку как огромный кот. Ага, котяра. Дорвался до валерьянки.
— Огонек, ты же пьешь таблетки. Я их видел, когда твои вещи в нашу спальню переносил.
— Таблетки? — понимаю, что моя вторая рука уже тоже у него на щеке. — Я только валерьянку иногда пью. Если ты меня особенно бесишь.
— Огонек, да я, оказывается, просто душка. Всего-то валерьянка. Доказательства ее действия, кстати, неоднозначны. Когда ты меня бесишь впору принимать серьезные успокоительные.
— Ну ты и га-а-а-ад! Так что таблетки? А-а-а, — да уж, я сегодня прямо “блистаю” умом и сообразительностью. — Так они же…уф-ф-ф, я пью их из-за, кхм…женских проблем.
— А еще у них противозачаточных эффект. Ты читала инструкцию к ним?
Ага, каждый день перечитываю. Бывает, пойду в ванную, усядусь в водичку с пеной и ка-а-ак давай читать инструкции к лекарствам.
— Тимофей Сергеевич, я понимаю, что ваше любимое занятие — чтение подобных