М-да, что-то последнее время жизнь не радовала нам мирными променадами, если уж демоны у меня первой причиной для прогулки назвали убийство.
— Надеюсь, что пока никого. Кхимару с вами увидеться хочет. Но вам бы личину на человеческую сменить. Мне демоны в особняке не нужны народ пугать.
— Удержать человеческую личину можем, но недолго, — за двоих ответил Кродхан. — Около часа. Но и за это благодарим.
Я вывалился из собственного Ничто и тут же в ответ ан вопросительный взгляд Кхимару, призвал демонов. Те появились в личинах дворян, отчасти копируя внешность посетителей клуба «Береста», виденных ими однажды.
— Я вас покину, вернусь через час. Если закончите раньше, зовите, — указал я на наруч и кольцо. Сам же отправился на кухню. Необходимо было выполнить обещание Гору по поводу мороженого. Нужно было поддерживать хорошие отношения с собственной химерой.
* * *Кхимаро взирал на двух младших братьев, которых последний раз видел многие тысячи лет назад. Оба выглядели весьма странно, и, что удивительно, имели от чего-то розоватый оттенок волос, в свете пламени отливающий перламутром. Словно вскрыли раковину моллюска, наскоблили с её внутренней поверхности крошки и обсыпали демонов с ног до головы.
— Это что за радужный окрас? — не удержался от смешка Кхимару.
— Не спрашивай, — ответил за двоих Кродхан, рассаживаясь в кресле. — Неплохо выглядишь после многотысячелетнего сна. Далеко же тебя занесло, если откопали аж здесь.
— Ну да. На какое-то время после окончания войны меня хватило. Я преследовал Атикаю, а потому ушёл на покой там, где его настиг.
— Значит, это всё-таки правда. — Маляван не спрашивал, лишь констатировал очевидное. — Мы сперва не поверили, но когда увидели нагрудник…
— А чего вы хотели? — лицо Химару стало злым, скулы заострились, губы сжались в тонкую нитку. — Чтобы после всего я оставил его в покое и дал возможность рушить всё то, ради чего мы сражались? Нет!
— Кхимару, ты забываешь, с кем ты говоришь, — тихо ответил Кродхан. Взгляд его был задумчив и не отрывался от огня. Ему не нужно было смотреть на человеческий облик брата для того, чтобы понимать всю его боль. — Можешь рассказывать о благородных порывах кому-нибудь другому, уж мы-то в курсе, что он сделал с твоей семьёй. Поэтому никто тебя не винит. Наш брат силён и необходим в битве, но, к сожалению, у него никогда не было тормозов, и мораль у него была весьма далека от принятых у нас норм.
Дерево кресла под пальцами Кхимару жалобно скрипнуло — настолько сильно он сжал подлокотники.
— Как вы отыскали нашу кровь здесь, на далёком севере?
— Случайно.
— Почему вы вообще поклялись ему служить? И как теперь живёте? Он вас хоть подпитывает? Или держит на голодном пайке?
Кродхан кратко рассказал собственную историю, Маляван — свою. Обе они сильно разнились. Гробницу Малявана вместе с гробницей их младшей сестры Шула-Вахини вскрыли ещё несколько столетий назад раджапутанские охотники за сокровищами. Редкости продали роду махараджей и распределили между перспективными и родовитыми магами. Но максимум раджапутского рода — принять на себя облик демона. Его боевую форму. Напитать вместилище души силой, чтобы воссоздать тело демонам силы у них не хватило даже за несколько столетий.
— Неужто совсем измельчали потомки?
— Не совсем, — признался Маляван. — Был сводный брат нынешнего махараджи. Но парень был от лесной ведьмы прижит. После смерти отца, брат его пытался убить, и тот бежал. Официально его признали мёртвым в результате несчастного случая. Есть у меня подозрение, что Юрий каким-то образом является потомком изгнанного парнишки, иначе его связь с кошмарами мне более ничем не объяснить. А химеризм — да, химеризм у него от бабки, насколько мы понимаем, это семейное наследие.
— То есть в парне, скорее всего, слилось две ветви?
— Боги его знают, — пожал плечами Кродхан совершенно по-человечески. — Этот мир, он совершенно иной. Уходили мы из одного мира, пришли в совсем иной. Материки, океаны… Помните, у нас была одна земля, на которой мы воевали от океана до океана, не было более ничего. Очистил, отвоевал — и спокойствие. Здесь же сами видите, что произошло. Мир меняется.
— А ты, Кродхан, как ты попал к Угарову?
— Меня совсем недавно вскрыли «благодарные» потомки. Собственно, кто-то заказал вскрытие моего могильника, как и в твоём случае, но у меня нет уверенности, что там тоже имело место влияние местного ордена. Все-таки там были молодые аристократы, простецов у них не было вовсе. А потому, сам знаешь, чем я славился, — вскрывая защиту, они получили в награду скверну, а Угаров зачистил всех изменённых, а заодно и умудрился сожрать меня.
— Чем сожрать? — Кхимару впервые удивился за время разговора.
— О, это весьма интересная ситуация. Парень каким-то неведомым ему самому образом стал жрецом Махашуньяты.
— Той самой Махашуньяты?
— Да-да, той самой. Той, против которой мы воевали. Он стал её жрецом.
— И, зная, что он является жрецом этой твари, вы ему всё равно присягнули служить? — Кхимару закипал. По телу его ходили волны магии кошмаров, будто его химеры пытались пробиться сквозь телесную оболочку.
— В том-то и дело, братец, что он не выбирал становиться её жрецом. Это Махашуньята старательно попыталась привлечь его на свою сторону, соблазняя силой и местью. Мы подозреваем, что наш Тадж выдернул очередную сильную душу, но её перехватила по дороге эта тварь для собственных дел. Но парень не сдаётся. Это, конечно, ему аукнется, и весьма скоро, потому что, зная злопамятность этой сучки, мало ему не покажется. Нам бы в этот момент неплохо его сберечь — всё-таки столь сильного носителя дара и пробуждённой капли нашей крови мы найдём ещё не скоро. А ты сам знаешь, что он нам понадобится для того, чтобы добраться к Таджу.
Кхимару о чём-то размышлял, постукивая пальцем по ещё недавно скрипевшему подлокотнику.
— И всё-таки — почему вы ему присягнули?
— Потому, братец, что на сей раз Тадж, выдёргивая душу, не промахнулся. А возможно, это и вовсе был не Тадж. Но так или иначе, в нашу клоаку попала душа дракона.
— Это сказки. Уж мы сами-то сколько искали хотя бы кого-то с такой душой в качестве хранителя равновесия