В аудитории однокурсники расселись почти по тому же принципу, что и стояли на линейке: аристократы заняли в основном средние ряды, простолюдины ушли на самый верх. Альбионцы же заняли центр первых двух рядов. Вот уж кто любил оказываться в центре внимания.
Я же направился к свободным местам на первом ряду у окна. Преимуществ у них было несколько. Во-первых, огромные, практически во всю стену, окна открывали прекрасный вид на подъездную аллею академии, а, во-вторых, в случае непредвиденных моментов, той же эвакуации, выбираться со второго этажа будет значительно удобнее через окно, чем пытаться пробиться по лестнице, спускаясь вниз по этажам.
Заметив наше смещение на первую парту, альбионцы тоже пересели к нам поближе, а после их примеру, почему-то последовали и Мерзликина с оборотнем-медведем, с которым у нас чуть не произошёл конфликт.
Нервный гул разговоров постепенно нарастал, но резко оборвался, стоило дверям в аудиторию отвориться. Внутрь вплыло существо. Я не сразу даже сообразил, что с ним было не так. На вид голова и тело у него явно были человеческими, а вот конечности были явно осьминожьими, с множеством щупалец и крючков на концах.
М-да, а ведь незнакомец когда-то явно был клиентом химеролога. Возможно, что и бабушкиным. Перейдя на магический взор, я увидел ауру с проплешинами сине-голубого цвета. Водник. Но при этом вся она была словно в фиолетовую крапинку, как кожа у того же осьминога. Что это была за магия, я не знал.
Незнакомец чуть скривился на входе, но на щупальцах перемещался столь же уверенно и спокойно, как если бы это были его родные конечности. При этом мужчина был очень стар, со множеством шрамов на лице и совершенно без каких-либо признаков волос: ни бровей, ни ресниц, ни волос, ни бороды.
Невольно подумалось, что с таким кожным покровом ему должно легко плаваться. Тем временем ветеран-водник остановился перед альбионцами, безошибочно определив центр возвышения у преподавательской трибуны, и оглядел аудиторию цепким, я бы даже сказал, слегка насмешливым и отчасти злым взглядом.
— Ну что, надежда Российской империи и не только? Ради вас даже такого старого осьминога, как я, выковыряли из собственной норы. Представляюсь один раз: зовут меня Капелькин Владимир Ильич. Я буду вашим куратором на все четыре года вашего обучения. Если только не склею щупальца в процессе. Но на это надежд мало, если уж меня Шивелуч не грохнул, то такие засранцы, как вы, и подавно не справятся.
До того гомонящие аристократы заткнулись и неловко рассмеялись над шуткой куратора. Причем во взглядах многих читалась жалость вперемешку с уважением. Неожиданный симбиоз. Я же почувствовал, что что-то пропустил в обучении, раз не совсем понимал, о чём шла речь. Что ж, я подозревал, бабушка просветит меня по поводу личности нашего куратора, раз уж она и направила меня на знакомство с ним.
— Итак, — прогремел он, — слушайте меня внимательно. Боги это были или демоны, но они изначально создали людей неравными. Кто бы что ни говорил, но даже рождаемся мы изначально неравными. Вы, мелкие засранцы, как и я, выиграли генетическую магическую лотерею, попав в пятнадцать процентов одарённых магией людей. И чтобы у некоторых здесь не возникло мысли, что они чуть-чуть равнее тех, кто сидит на задних партах, поясню: генетической лотерее плевать, родились вы с серебряной ложкой во рту или коровам хвосты крутили в детстве, как я!
Слушая куратора, я перебирал в памяти дворянские семьи империи и не мог вспомнить кого-либо с похожей с фамилией. А последняя оговорка Капелькина пояснила почему. Скорее всего, он был первым в роду либо и вовсе имел личное ненаследное дворянство, происходя из незнатного сословия.
— Обладание магическим даром — это не привилегия, а бремя ответственности. Если ты сильнее других, ты обязан защищать слабых. Ну или, как в моём случае, обучать и наставлять будущих магов. Ваша служба империи заканчивается только с вашей смертью. Даже потеря дара не освобождает вас от службы, ведь вы останетесь источником знаний. Поэтому запомните, вы неравны с неодарёнными, но равны со всеми носителями магического дара.
Послышалось тихое фырканье и роптание со средних рядов.
— Да-да, господа недовольные! Раз и навсегда уясните, что вы, потомки великих дворянских родов Российской империи, ничем не лучше тех, кто сидит за вашими спинами. Ибо подыхать на войне вы будете одинаково, и кровь из ваших жил будет течь такого же цвета, как и у них, и воевать вам на защите империи спиной к спине. Магический дар уравнивает вас в правах. Запомните это раз и навсегда. Дворянство в нашей империи добывалось силой дара и пролитой кровью за Отечество. И никак иначе. Попавшие сюда самородки из народа, скорее всего, станут первыми в своих родах, и дай боги, чтобы не последними. Но я не вчера родился и прекрасно понимаю, что вы — мелкие засранцы, в которых бурлят гормоны и в которых собственная важность местами затмевает разум. А потому запомните: всем, кому захочется померяться магией или помахать кулаками, — Капелькин выразительно посмотрел на нас с оборотнем, — мы препятствовать не будем, но требуем соблюдения правил. Если у кого-то оскорблённая честь потребует удовлетворения, то подтверждаете вызов минимум двумя свидетелями и набиваете друг другу морду до состояния кровавых соплей сколько угодно, однако на специальной отведённой арене и в присутствии секундантов и целителя. И запомните, что в рамках академии вы равны в правах. Ваше благородное лицо вполне может начистить вполне неблагородный, по вашим меркам, кулак, и за это ему ничего не будет.
Из всего того, чем я вам только что здесь сотрясал воздух, вытекает следующее: ношение академической формы обязательно. Оно символизирует ваше единство и равенство перед лицом магии и знаний. Из родовых регалий разрешены исключительно родовые перстни. Что же касается желания быть разряженным цацками, аки новогодняя ёлка, то это оставляете дома. Ещё раз увижу подобное на ком-нибудь — неважно, парне или девушке, — конфискую. Всё будет храниться у меня до окончания вашего обучения, когда бы оно ни наступило.
— А что со знаками отличия? — выкрикнул кто-то с задних рядов.
Удивительно, что вопрос прозвучал от простолюдинов, а не от дворян.
— Что же касается ношения знаков отличия, связанных со службой Империи… и раз уж у нас тут выискалась пара носителей, — Капелькин нахмурился и вновь окинул нас с