— Отказались помочь?
— Отказались, посчитали это бредом воспалённого сознания впечатлительной барышни, и даже то, что я представилась по форме и званию, никоим образом не помогло.
— Алис, насколько я успел заметить, у них там какое-то ЧП произошло, может быть, поэтому им немного не до нас, — предположил я.
— Да какое там ЧП, — возмутилась девушка. — Иностранная военная эскадра у них у берега не стоит для того, чтобы устраивать учения. А то, что у них ночью в одной тюрьме полностью вырезали всех заключённых со сроками за особо тяжкие преступления вроде убийств, насилия над детьми, издевательств и прочую дрянь… Так мир всего лишь стал отчасти чище, никого по простым статьям не тронули.
— Алис, а вы точно никому не сообщали ваших предложений о жертвоприношениях? — на всякий случай уточнил я. Не хватало мне, чтобы всю тюрьму принесли в жертву вокруг гробницы.
— Нет, — вдруг нахмурилась она. — Ничего подобного. Я тут мило пофлиртовала с одним из адъютантов местного начальника: тела практически как новенькие, разве что у всех горло перерезанное. И крови там, мама не горюй! Так что, по большому счёту, это не то, о чём вы подумали и о чём бы я в первую очередь также подумала в нашей ситуации.
— Ну, тогда, похоже, у керченцев завёлся народный мститель, — подвёл я итог.
— Юрий… — Алиса, закончив ругаться, смотрела на меня глазами едва ли не побитого щенка. — У меня ещё новости…
— Что не так? — я напрягся.
— Меня срочно вызывают в штаб Кавказского военного округа. Оказывается, к ним поступил пакет на моё имя. Они собирались отправлять в лагерь археологов фельдъегеря, но раз уж я сама приехала, то мне передали его из рук в руки. Пакет я получила, посему ослушаться не могу. Я попыталась было связаться с Митрием Сафаровичем, но…
Я видел, как её раздирало желание остаться, она чувствовала себя обязанной и не хотела оставлять меня разбираться с этим всем в одиночку. Я же подумал о том, что Латиф Сафарович удивительно быстро отреагировал на мою просьбу: прошло едва ли полчаса, как в кабинетах штаба ВМФ в Керчи родили соответствующий приказ и выдали его на руки девчонке, срочно переправляя её в Тифлис. Саму же Алису, видимо, потому и гоняли из кабинета в кабинет, мурыжили голову, что не успевали создать соответствующий документ. Про себя я поставил плюсик нашему Министерству обороны и конкретно связям Тенишевых в этой отрасли. Нужно будет запомнить. Даже интересно стало: если бы бабушка обратилась с подобной просьбой, завертелись ли бы шестерёнки государственной машины так же быстро, как от просьбы Латифа Сафаровича вместе с Митрием Сафаровичем?
— Алис, все мы кому-то служим, — вспомнил я слова, однажды сказанные мне фрау Листен. — И если уж давали клятву, то службу следует нести искренне и честно. Значит, вы сейчас гораздо сильнее понадобились империи на другом фронте. Не переживайте, я успел поговорить с Ясеневым. Он мне обещал к вечеру прислать команду магов земли, которые упакуют существующую пирамиду в гранитный саркофаг и погрузят очень-очень глубоко в землю. Так что не беспокойтесь, всё здесь будет в порядке. Ну и, честно говоря, в связи с теми взглядами, которые бросал на вас Кхимару, может быть, и хорошо, что вас отправляют на Кавказ. Всё-таки у него к вам был некий не просто плотский интерес, а скорее даже плотоядный. Уж не знаю, что это значило, но, поверьте, мы, мужчины, способны почувствовать разницу. Когда отбываете?
— Скорым имперским рейсом. Сказано через полчаса быть в воздушном порту.
Из Алисы будто выкачали воздух, взгляд её потух, и на меня она старалась не смотреть.
— Я даже за вещами не успею съездить, — обронила она.
— Не переживайте, я постараюсь сохранить ваши вещи в целости и сохранности и привезу в столицу, как только здесь всё завершим.
Девушка сдержанно кивнула.
— Подкинете до воздушного порта?
— А как же госпожа Тенишева! Прошу, моя химера — ваша химера, — усмехнулся я и рукой указал на седло Гора, тот только хмыкнул по мыслесвязи.
В воздушный порт мы прибыли вовремя. Дирижабль, который должен был увезти Алису на Кавказ, выглядел словно только сошёл с верфи. Мне кажется, я даже чувствовал ещё не выветрившийся запах краски и лакового покрытия на этом красавце. Туда спешно загружались ящики, на которых красовались эмблемы имперских фениксов. У Алисы проверили пакет с документами, которые она получила в штабе, и попросили проследовать на борт. Вылет объявили через пять минут.
Девушка обернулась ко мне и произнесла так тихо, что я едва расслышал:
— Берегите себя, Юрий. И ещё раз спасибо, что вытащили оттуда. Жаль, что я не смогу ответить вам тем же.
— Не волнуйтесь, милая принцесса, это задача драконов — спасать принцесс, а не наоборот, — ухмыльнулся я и щёлкнул девушку по носу легонько, от чего она резко моргнула.
А я тут же создал в руках цветущую ароматную ветку жасмина, отдав её девушке.
— Не знаю почему, но с банальными розами вы у меня не ассоциируетесь, а вот с нежным, белоснежным цветком, имеющим приторно-сладкий запах и символизирующим покой, — ассоциируетесь.
Я отступил на шаг и наблюдал изумление на лице магички. Та не знала, как реагировать на подобные знаки внимания, и лишь залилась краской. Однако интересно: вдова девятнадцати лет покраснела столь мило, словно совсем юная девица. Развернувшись, она зашла по мостику внутрь дирижабля и скрылась в тени, не оборачиваясь.
Я же на всякий случай до рези в глазах следил за тем, как поднимаются и убираются мостки, закрывается трюм дирижабля, и воздушная машина улетает из порта. Дождавшись, пока она превратится в точку в небе, и, удостоверившись, что она не вернётся, я вышел с территории воздушного порта и направился к загону с питомцами. Пора было возвращаться в лагерь и предметно поговорить с Костомаровым.
Глава 4
Юмэ Кагеро неспешно прогуливалась в Саду Грёз.