Не знаю, сколько прошло времени. Вокруг вырос бруствер из трупов. Тела громоздились выше человеческого роста.
Я забрал контроль обратно и взобрался на стену из скользкой плоти. Не передать словами, как было паршиво на душе.
С вершины открылся обзор. Епископ находился неподалёку и смотрел прямо на меня. Седая борода колыхалась от ночного ветра, брови хмурились всё сильнее.
— Душа твоя пребывает в тяжком борении, сын мой, — голос его прозвучал спокойно, без осуждения. — Не отчаивайся. Приди завтра на утреннюю исповедь.
Я не ответил. Опустил взгляд на тело Флоренции в руках. Только сейчас осознал, что до сих пор её держу. Спрыгнул с бруствера и уложил на землю.
Вражеская армия растерялась после гибели демоницы, но никуда не исчезла. Чудища продолжали атаковать, хоть и беспорядочно. Я взялся за дело.
— Демоны бессмертны. К чему вся драма?
Драксус молчал. Даже дыхания его не ощущалось внутри сознания.
— Понимаю, она обитает на другом закрытом острове. Но раз Морта смогла провести ритуал перемещения, сможешь и ты. Не теряй надежду, слышишь?
Тишина.
* * *К середине ночи прибыла подмога из Оплота, тогда и произошёл переломный момент. Вместе мы поставили точку в противостоянии. Последние твари пали под объединённым натиском.
Я бился в роли пехотинца, ведь Драксус ушёл без предупреждения слишком рано.
Тела усеяли землю сплошным ковром. Кровь пропитала почву так глубоко, что под ногами хлюпало.
Фракция росла, территория расширялась, население увеличивалось. Но и враги из подземелий усиливались вместе с нами. Парадигма подбирала достойных соперников, поддерживала круговорот душ через убийства и перерождения.
Сегодня мы выжили. Одержали победу, заплатили кровью, но устояли.
Следующие сорок дней пройдут в относительном покое. Будем радоваться мелочам и грустить об ушедших. Хоронить павших товарищей, латать раны города и душ.
Потом всё повторится заново.
Глава 24
После битвы большая часть воинов армии Землян отправилась отсыпаться. Некоторые даже валились прямо на дорогу, а другие, едва ковыляя, опирались на товарищей.
Настал черёд работы обладателей мирных профессий: уборка трупов монстров за периметр города, подготовка к похоронам павших и восстановление пробитой стены.
Повсюду сновали носильщики с телами. Плотники, громко стуча молотками, уже заколачивали временные заплатки в повреждённые участки укреплений. Целители занимались сортировкой раненых, чтобы определить очерёдность лечения.
Я направился прямиком к Холодову, который раздавал указания офицерам. Они всё ещё находились за чертой стены по колено в грязи. Все мы выглядели сейчас, мягко сказать, жутко. Наши лица были покрыты засохшей кровью, а доспехи — помяты и исцарапаны.
Дождался, пока лидер фракции закончит спич, пока разойдутся командиры, и задал вопрос в лоб:
— Александр, как же так получилось, что твои разведчики прошляпили пиратов в западном квадрате? Мою шхуну потопили!
Холодов устало выдохнул и провёл рукой по лбу, размазывая кровь ещё сильнее.
— Они не прошляпили. Представляешь, их тоже потопили! — он изобразил мою гневную интонацию и выражение лица. — Я, знаешь ли, сам не в восторге от происходящего. За проклятую ночь погибли сотни моих товарищей! — он осуждающе поцокал языком и покачал головой. — Парни, с которыми я делил хлеб и воду. А теперь их нет!
— Я всё видел. Что нам известно про пиратов?
— Слушай внимательно. Среди дрейфующих обломков «Ветра перемен» и нескольких вражеских кораблей мои орлы нашли одного выжившего ящера, — Холодов сплюнул кровавую слюну в сторону. — Сейчас он в пыточной комнате. Проникается видами на наш богатый арсенал инструментов по добыче информации. У меня вчера все силы ушли на организацию обороны. Не до допроса было. Так что эту задачу я поручаю тебе.
Он ткнул пальцем мне в грудь.
— Но при одном условии: всё будет происходить под контролем моего опытного в этих делах человека. Понимаю, тебе хочется отомстить, как и мне. Но учти — пленник должен остаться жив. Я лично дожму из твари все соки, когда у меня дойдут до неё руки. Вопросы будут?
— Нет. Прекрасно понял тебя, глава фракции.
Отлично, у нас появилась новая зацепка. Может, хоть узнаю, что случилось с моими ребятами.
Я помчался в сторону форта и вскоре услышал тяжёлую поступь позади. За мной увязался крайне колоритный персонаж. Каратель плоти по классу личности еле поспевал. Брусчатка проседала под массивными ступнями. Грузный, пузатый, лысый. На нём красовался красный мясницкий фартук, который когда-то носили белым. Кровь и внутренности врагов были размазаны по ткани после битвы.
Сбавил шагу и обернулся к нему с вопросом:
— Ты и есть человек Холодова?
А в ответ — злодейский хохот и полный предвкушения взгляд безумца. Он едва не протаранил меня, проносясь мимо.
— О-о-о да! — пробасил мясник, потирая руки.
Чёртов маньяк! Но так даже лучше.
* * *Он резко остановился в одном из коридоров форта, и я едва не впечатался в его спину.
— Попрошу внимания, — прошептал мясник. — От того, как мы заявимся в казематы, зависит успех операции. Я захожу первым, а вы досчитайте до ста и присоединяйтесь с жутким видочком желательно. Не удивляйтесь моему поведению. Когда ящер обосрётся, можете смело задавать вопросы.
Спорить не стал. Дознаватель явно разбирался в своей профессии. Он остановился возле двери и подмигнул мне, а после вновь разразился жутким хохотом.
Ноты совпадали идеально на протяжении десяти воспроизведений: «Ха-ха-ха-ха-ха» — с ровными паузами. Даже я, находясь в безопасности, почувствовал, как этот смех капает на мозги.
Дверца отворилась, и дознаватель неспешно вошёл.
— Знаешь, почему у меня в детстве не было друзей? — донёсся его голос из камеры. Возникла пауза. — Потому что издевался над бродячими псами. Все сверстники обходили меня стороной, обзывали живодёром. А когда стал совершеннолетним, попал в тюрьму за жестокое обращение с животными. Но теперь я в Архипелаге, где законы не писаны! Могу издеваться над зверушками сколько пожелаю, ещё и