Лена смотрит на меня с странной смесью надежды и страха, будто боится поверить, но и не может не верить.
- Марго, ты же знаешь, мы с тобой, - вдруг раздается хрипловатый голос за моей спиной. Это Даша, моя старшая официантка, протискивается через оцепление, ее лицо в саже, волосы растрепаны, но глаза горят, как и всегда. - Я тут с первого дня. Если надо будет месяц без зарплаты перекантоваться, перекантуюсь. Мы же семья, черт возьми, - не голос дрожит, но не от страха, а от злости, от той же ярости, что кипит во мне.
- И я, - добавляет Аня, появляясь из-за ее плеча. - Ты нас два года назад с улицы подобрала, когда у того подлеца Славки все разбежались. Теперь наша очередь держать удар, - она бросает взгляд на пепелище. - Мы не бросим. Ни за что.
В горле ком, кажется, я задохнусь. Я хочу ответить, сказать им спасибо, сказать, как это для меня важно, но слова застревают где-то в горле, поэтому просто киваю, но им большего и не нужно.
В этот момент замечаю Раевского.
Он выходит из-за угла, отряхивая рукава дорогого костюма, но даже эта мелкая деталь не может скрыть его безупречный вид.
- Формальности улажены, - говорит он, останавливаясь передо мной, и его голос звучит так же ровно, как всегда, но в нем нет привычной сухости. - Пожарные зафиксировали поджог, но в акте указано "причины выясняются". Полиция опросила ваших сотрудников, все дали одинаковые показания: мужчина в черном, маска, канистра.
Он делает паузу, его взгляд скользит по моему лицу, будто оценивая, как я держусь. Паршиво, но держусь.
- Ваш муж, судя по всему, не считает нужным скрываться.
Я машинально тянусь к папке, которую он держит, и мои пальцы дрожат, но я не отвожу руку. Нет. Я не дам ему увидеть, как это меня добивает.
- Значит, страховка… - начинаю я, но голос предательски срывается.
- Будет выплачена, - он перебивает меня, открывая папку. - Я договорился, чтобы случай рассматривали как нам надо. Подпишите здесь, здесь… и вот здесь.
Он указывает на строки, его пальцы не дрожат, в отличии от моих, но в них есть какая-то странная напряженность.
Моя рука дрожит, когда беру ручку, и я злюсь на себя за эту слабость. Буквы в документах пляшут перед глазами, сливаются, но я заставляю себя сосредоточиться. Каждая подпись - это шаг вперед. Шаг к тому, чтобы выстоять.
- Отлично, остальное - моя головная боль.
- Спасибо, - бормочу, возвращая папку, и эти слова звучат так жалко, так ничтожно по сравнению с тем, что он сделал. - Я даже не знаю…
- Не благодарите. Это входит в оплату моих услуг, - строго осекает меня, но в его голосе нет привычной сухости, только легкая усталость, которую он, кажется, даже не пытается скрыть.
- Чувствую себя так, будто меня прокляли, - вдруг вырывается у меня, и становится стыдно. - Сначала муж с этой… стервой. Теперь это. Как будто вселенная мстит за что-то. За то, что я не смогла быть идеальной. За то, что осмелилась уйти. За то, что…
Раевский резко захлопывает папку, и звук эхом разносится по обугленному помещению. Его лицо становится еще строже, жестче.
- Маргарита Сергеевна, вас никто не проклял. Просто ваш бывший муж - законченный психопат. И он ответит за это, доверьтесь мне. И сейчас мне пора этим заняться. До свидания, звоните в любое время.
Киваю ему, и он уходит, оставляя меня стоять среди пепла, сжав кулаки. Но я не плачу. Пока не плачу. Потому что слезы - это роскошь, которую я не могу себе позволить.
Глава 23
Глава 23
Марго
Я врываюсь в офис Игоря, распахивая дверь с такой силой, что она с грохотом ударяется о стену, и эхо этого удара разносится по всему коридору.
Секретарша вскакивает с места, ее глаза округляются от испуга, рот приоткрывается, чтобы что-то сказать, но я уже прохожу мимо, даже не удостоив ее взглядом. Воздух в коридоре кажется густым, пропитанным запахом дорогого кофе и лощеной кожи, и каждый вдох обжигает легкие.
В голове только одно: увидеть его лицо, когда он поймет, что игра окончена, что я больше не та покорная дура, которой можно помыкать.
Когда врываюсь в кабинет Игоря, он сидит за столом, уткнувшись в бумаги, его пальцы перебирают документы с той самой деловой сосредоточенностью, которая когда-то казалась мне привлекательной. Он даже не поднимает головы, пока я не останавливаюсь прямо перед ним, тяжело дыша, ощущая, как дрожь бежит по спине от неконтролируемой ярости, которая клокочет во мне.
- Ну что, Игорь, доволен своей работой? - вырывается у меня, и голос дрожит, каждое слово обжигает губы, как будто я плюю кислотой.
Он медленно поднимает на меня взгляд, и я вижу, как его брови приподнимаются в этом фальшивом, отрепетированном удивлении, которое он использует, когда хочет показать, что не понимает, о чем речь. Его глаза холодные, пустые, скользят по моему лицу, и в них нет ни капли настоящих эмоций, только раздражение, будто я отвлекаю его от чего-то важного.
- Марго? Ты вообще в своем уме? Что за истерика? - его голос звучит спокойно, почти скучающе, но я знаю эту интонацию, это тон человека, который уже решил, что я не заслуживаю его внимания.
- Не прикидывайся идиотом! Ты прекрасно понимаешь, о чем я! - пальцы сжимаются в кулаки так сильно, что еще немного, и онемеют от боли.
Он откидывается в кресле, скрещивает руки на груди, и его поза кричит о превосходстве, о том, что он все еще считает себя хозяином положения.
- Объясни нормально, если хочешь, чтобы я тебя слушал. А так можешь идти куда подальше со своей истерикой будущей разведенки с прицепом, - и он делает такой ленивый жест рукой, будто отмахивается от назойливой мухи, и это движение вызывает во мне новую волну гнева.
- Мое кафе сгорело, - говорю сквозь зубы, и каждый звук дается мне с трудом, будто я выдавливаю их из себя. - Кто-то облил его бензином и поджег. Намеренно, - чеканю каждое слово и смотрю ему прямо в глаза, ища в них хоть тень вины, но вижу только пустоту.
Он хмыкает, делает вид, что заинтересован в разговоре, вот только в глазах лишь презрение, будто я рассказываю ему о чьей-то чужой проблеме, которая его никак не касается, и словно он к ней непричастен.
- Печально. Но при чем тут я? - он разводит руками, и в этом жесте столько фальши, что мне хочется закричать.
- Не прикидывайся дураком, - голос звучит хрипло, и я чувствую, как слезы подступают к глазам, но я не позволю им пролиться перед этим куском... - Это ты. Ты мне так отомстил. Признавайся, скотина!
Игорь вздыхает и проводит рукой по лицу, этот жест, который должен изображать усталость, но на самом деле лишь подчеркивает его раздражение, и да, я это замечаю.
- У тебя, похоже, реальные проблемы с головой. Совсем двинулась за это время, крыша подтекает. Я весь день был здесь. Спроси кого угодно все подтвердят. Как я могу быть к этому причастен? – в его голосе слышится та самая снисходительность, которая всегда сводила меня с ума.
- Очень удобно прикрываться офисом! Все предусмотрел думаешь? - резко перебиваю его, и мой голос кажется слышно на весь этаж. - Никто не мешал тебе нанять какого-нибудь гопника, чтобы он сделал грязную работу за тебя!
Он качает головой, и его губы кривятся в презрительной усмешке, которую ненавижу больше всего на свете.
- Боже, у тебя уже параноидальный бред начался. Я не собираюсь это слушать, - он отворачивается к компьютеру, будто я уже перестала существовать, и это последняя капля его терпения.
- А как же твоя срочная командировка? - резко перебиваю его, и мой голос звучит ледяно. - Почему ты вообще здесь? Должен был уже улететь к своей любовнице, разве нет? - я произношу это с таким ядом, что даже сама удивляюсь своей злости.
- Из-за твоих истерик пришлось отложить, - он пожимает плечами, и немного теряется. - Но сегодня вечером как раз рейс к ней.