На нас летят холодные капли дождя. Я забыла зонтик взять. Атмосферно. Прямо как внутри меня. Всё плачет. Всё надрывается при виде Моти.
– Блядь, – он взъерошивает волосы. – Я искал тебя.
– Ну вот и нашёл, – пожимаю плечами. – Что теперь?
Не знаю, зачем мы вообще разговариваем. Нам с папой надо ехать к Маловым. Я очень хочу к Насте, а не стоять сейчас здесь под дождём. Зачем? Ну к чему всё это? Почему он меня не отпустит уже? Я хочу жить дальше.
– Был и в общежитии, и у твой мамы, – продолжает Матвей, словно не слышит моего вопроса.
Я сглатываю. Отлично. Мама теперь в курсе, что мы поссорились. Может быть даже названивала мне сказать, что была права. Я радуюсь, что осталась без телефона. Спасибо Истоминой, избавила меня от общения с родственницей.
– Зачем ты тут? – спрашиваю со вздохом.
Складываю руки на груди. Хочу отгородиться от него как можно сильнее. Может стоит просто сказать, чтобы вызывал такси и ехал к себе домой? Пусть выспится и приведёт себя в порядок.
– Ириш, я не могу без тебя, – говорит Мотя.
Делает довольно резкий рывок для пьяного, обхватывает меня за талию. И только я собираюсь возмутиться, оттолкнуть его, как он… неожиданно спускается вниз на колени. Обнимает меня за ноги и упирается лицом в мой живот.
Я ошеломлённо замираю.
Я ведь морально готовилась к этой встрече. Перед выходом настраивалась, что всё будет хорошо. Что я просто попрошу его отстать от меня. Может быть в ход пущу угрозы. Скажу, что папа не позволит ему больше появляться в моей жизни…
И вот…
Всё идёт не по плану.
– Матвей… Ты что творишь? Поднимайся!
Я наклоняюсь и пытаюсь потянуть его вверх. Кусаю губы, чтобы не расплакаться. Не получается мне держать свои чувства под контролем, когда он так близко ко мне. Когда он ведёт себя так странно.
Но я стараюсь. Всеми силами стараюсь не поддаваться на эту провокацию.
– Матвей… Перестань, пожалуйста. Отпусти меня.
– Я не могу без тебя. Не могу, не могу, – бормочет Мотя, уткнувшись в мой свитшот.
Сердце разрывается снова на куски от этой картины. Не угрожает, не тащит меня через силу к машине. Он просто… Признаётся, что я ему нужна?
– Конфетка, возвращайся домой. Я всё для тебя сделаю. Всё, что попросишь. Только будь со мной, Ириша…
В груди всё сжимается. Что же он делает? Я не могу этого слышать. Да и почему он без меня не может? Я ведь никто. Игрушка. Так ведь? Невыносимо это терпеть. Нет сил бороться с его диким напором.
– Да зачем я тебе? – всхлипываю я. – Матвей, я ведь для тебя никто. Я призналась тебе в чувствах, а ты меня проигнорировал. А после использовал шантаж, чтобы удержать меня возле себя. Я для тебя простая игрушка. Удобная девушка, с которой можно спать, когда вздумается, ведь она всегда под рукой. К чему это представление? Избавь меня от новых страданий. Я хочу уйти…
По конец речи у меня уже в три ручья текут слёзы. Безразличие? Нет, я такого слова просто не знаю. Каким чудом вчера держалась – фантастика просто. Меня колбасит серьёзно. Я сейчас в эпицентре чувств. Это не просто грусть, это даже не печаль, это самое настоящее горе, которое накрывает меня с головой.
И Матвей только мешает мне пережить свои потери. Пережить то, что между нами больше ничего не будет. Что я остаюсь одна. Я хочу попытаться выползти из этого ужасного жизненного периода, а он никак не отпускает.
– Прости меня. Ириш, прости. Я чёртов мудак…
Я молчу. Я итак уже сказала слишком много. И не могу я верить в его искренние раскаяния. Да с чего бы? Я вообще не понимаю, был ли он со мной хоть когда-то откровенен или нет? Что из наших отношений было правдой?
Матвей вскидывает глаза вверх. Я смотрю на него. Его чёлка прилипла к лицу от дождя. И почему-то именно сейчас он мне кажется каким-то беспомощным и потерянным. Будто он плыл на корабле по определённым координатам, но шторм смешал всё, смыл все навигационные карты и украл в свою пучину компас.
И теперь он не знает, что ему делать дальше.
Но то, как он смотрит на меня… Будто я его путеводная звезда.
– Ира, я люблю тебя.
Боже… Мотя, зачем… Только не ври, не иди на это. Я поражённо молчу. В горле скапливается огромный ком. Я дышать не могу. Чувствую, как ноги слабеют. Вцепляюсь в его плечи, чтобы удержать равновесие.
Одна рука Матвея тянется вверх и накрывает мой живот.
– И нашего ребёнка люблю, Ириш. Я приложу все усилия, чтобы стать достойным отцом, вот увидишь. Только не отталкивай меня. Ты самое дорогое, что есть в моей жизни.
Догадался. Прикрываю глаза. И холодный дождь лупит меня по лицу. Я мечтаю превратиться в капли воды, упасть в землю и исчезнуть. Ведь как хорошо, когда тебе не надо принимать никаких решений.
Глава 62. Просто наблюдение
– Ладно, ребятки, давайте-ка в дом. Иначе оба сейчас до бронхита догуляетесь, – раздаётся вдруг рядом с нами голос моего папы.
Чёрт! Надеюсь, что он ничего не слышал. Не готова я ещё с ним разговаривать на все эти темы. Особенно про предполагаемую беременность. Не хочу огорошивать папу раньше времени. Это ведь пока не точная информация, к чему ему лишние переживания?
Матвей будто и не слышит слова моего отца. Так и держится за меня, словно боится, что я прямо сейчас растворюсь в пространстве. И ждёт. Он думает, что я прямо сейчас озвучу своё решение.
– Пап, – зову я. – Помоги мне.
Стираю слёзы с лица.
Пока до конца не осознаю, что Матвей придёт к нам домой. Неожиданное решение со стороны папы. Я ведь никак не готова продолжать этот разговор. Тем более в чьём-то присутствии, да и наедине тоже не смогу.
Хотя, конечно, ему по-хорошему стоило бы проспаться. Прийти в себя. Судя по увиденной бутылке, половину он точно осилил. А когда протрезвеет… Не пожалеет ли он о своих словах? Вообще будет помнить, что произошло перед домом моего отца?
Как он стоял на коленях и вымаливал у меня прощение. И признавался…
Сердце тоскливо сжимается. Если бы эти слова были произнесены раньше. Намного раньше и в другой обстановке… Я была бы самой счастливой. Я бы поверила.
Папа подходит ближе и помогает Моте подняться. Но даже в вертикальном положении он меня не выпускает из своих рук. Цепляется за меня как за последний лучик надежды.
Кажется, что Матвей вообще не осознаёт, что происходит.
– Ириш… Скажи мне…
– Не сейчас, – качаю я головой.
– Ты простишь меня?
Я бросаю через него взгляд на папу. Понимаю, что ситуация до ужаса неловкая. Папа отворачивается и делает вид, будто не слушает наш разговор. И при этом тянет Мотю за плечи к дому. И я иду шаг в шаг с ними, потому что на мне руки Матвея. Он сжимает мою талию.
– Мне надо всё обдумать, – отвечаю уклончиво.
Никаких решений сейчас. Я не могу довериться ему. Слишком сильно обожглась. Мне было очень больно. И надо ещё посмотреть, какой он будет позже. Станет ли настаивать на своих словах или заберёт их назад…
Мы добираемся до дома.
– Давай-ка твоего… друга... отправим в гостевую комнату.
Я киваю. Спасибо, что папа не задаёт никаких вопросов. Не спрашивает, что за «друг» такой у меня, почему я реву, почему он передо мной на коленях стоял. И я удивлена такой эмпатии. Не думала, что папа вообще способен быть таким… заботливым.
Матвей покорно следует куда его ведут. Так же безропотно заваливается на застеленную кровать. Прямо в грязной одежде. Только в этот момент он меня и выпускает из объятий. И стоит коснуться ему головой подушки, как Матвей тут же вырубается.
Мы с папой стоим перед кроватью. Я в ужасе от происходящего, а папа, скорее всего, в ещё большем. Но я на него не смотрю. Я вижу перед собой только хмурое лицо Матвея. Он будто даже сейчас страдает.
Делаю глубокий вдох.
– И что же нам теперь делать? Может стоило его выгнать? – спрашиваю я тихонько.
– А ты хотела его оставлять в таком состоянии на улице?
– Нет, но нам нужно уезжать. Я не хочу из-за Моти и его выходки бросать подругу.