Мужчины переминались. Первым ответил тот, что стоял ближе всех:
— Мы хотим переселиться сюда, на ваши земли… с семьями, милорд.
Я видела, как Феликс скрестил руки на груди.
— Но здесь почти нет сельского хозяйства, — сказал он. — У нас ремесло, у нас скот. У нас граница с Дикими землями, оттуда однажды может случиться нападение. Мы любим свои родные земли, но вас тут-то, что манит? Что заставило вас приехать именно сюда?
Вопрос висел тяжёлой паузой. Затем другой мужчина шагнул вперёд.
— Мы уже всё разузнали в городе, милорд. Один из нас имеет родича… его сват живёт здесь. Мы знаем об опасности. Но… — он оглянулся на остальных. — Нам нравится, как у вас всё устроено. Дороги — лучшие в королевстве. Патрули ходят каждый день. Люди не пропадают. Преступников быстро находят.
— И торговый путь! — выкрикнул кто-то из толпы. — Вы его на юг продлеваете, за свои деньги! А я мастер и купец!
— И работа есть, — сказал третий.
А затем выступил мужчина, прижимая к груди шапку грубыми ладонями:
— У меня семь сыновей, милорд. Везде требуют платить за обучение ратному делу, пока юноша не заработает себе на содержание. А вы… — он опустил голову. — Вы обучаете бесплатно. Вы даёте обмундирование и даже выплаты. Я не смогу поднять всех своих мальчишек. А у вас на службе у них будет шанс.
Феликс слушал, не перебивая. Но по тому, как он слегка наклонил голову, я поняла — он обдумывает каждое слово действительно серьёзно. Я прекрасно понимала, почему у мужа такое внимание людей вызывает тревогу.
Рядом тихо выдохнул Леннокс — почти с гордостью. А я ждала, что скажет муж.
Феликс поприветствовал пришедших, представил их людям, расспросил, где они собираются поселиться и предложил остаться на обед в замке.
Я улыбнулась, наблюдая, как мужчины на плацу с одобрением кивают друг другу, обсуждая слова герцога. И лишь когда шум голосов слегка стих, я повернулась к Ленноксу.
— Хоффман и ты — молодцы, — сказала я, не скрывая гордости. — План развития, который вы подготовили… он действительно работает. Первый год казна пустела тревожно быстро, но теперь всё начало приносить плоды.
Леннокс расправил плечи, довольный. Я видела, что для него это признание значило много.
Издалека раздался строгий, уверенный голос Феликса, отдающего указания юношам на полигоне. Тренировка должна была продолжиться. Он говорил чётко, спокойно — но достаточно громко, чтобы его слышали даже со стены:
— Я не хочу и не требую, чтобы каждый житель стал воином. Мне нужно, чтобы каждый из вас знал своё место в случае угрозы. Чтобы женщины понимали, куда уходить и кого уводить за собой. Чтобы те, кто должен сдержать натиск, знали, где стоять. Чтобы сигнальные огни горели вовремя, а котлы с маслом были готовы.
На плацу одобрительно загудели. Кто-то даже выкрикнул благодарность. Люди уважали его — и я прекрасно понимала, почему.
Леннокс стоял рядом, широко улыбаясь, будто все эти слова были комплиментом лично ему.
А я, глядя вниз, тихо проговорила — скорее себе, чем ему:
— Это внимание… приток людей… всё это не к добру.
Леннокс нахмурился, повернулся ко мне:
— Почему вы так говорите, миледи?
Я сжала пальцы на холодном камне стены и медленно выдохнула.
— Что подумает король, если север так активно вооружается? — спросила я, не отводя взгляда от плаца. — А эта популярность среди людей. Ничего хорошего Его Величество точно не подумает…
Повисла тяжелая пауза. И я, не желая тянуть эту нить тревоги, тихо добавила:
— Не будем об этом. Не сейчас. Нам нужно распорядиться об обеде для всех.
* * *
Я сидела в нашей комнате — да, теперь именно в нашей. Когда-то это была только его спальня, но Феликс намного чаще приходил ночевать, разговаривать в мою комнату. И нам просто стало тесно там.
Моя прежняя комната была куда меньше спальни хозяина, и присутствие мужа — постоянное, просто не позволяло нам расположиться в этом пространстве. Его обмундирование, мечи, рабочие бумаги и книги, вместе с моими вещами заполонили всё.
Феликс однажды привел меня в свою спальню, закрыл за мной дверь, сказал ровно, без всякой торжественности:
— Это наша комната. Слуги перенесут наши вещи сюда.
И теперь, сидя на широкой кровати, я ощущала это особенно ясно — комната принадлежала нам обоим. Она дышала его теплом, моей привычной суетой, общими вещами, запахами трав и железа, свежего белья и чуть горьковатого аромата чернил.
Я расчесывала волосы медленно проводя гребнем по влажным волосам. От камина в комнате шёл мягкий свет — огонь потрескивал, я уже ждала его возвращения.
Дверь тихо скрипнула, и в комнату вошёл Феликс. Он не сказал ни слова — просто закрыл за собой дверь, стряхнул с плеч дорожный плащ и так устало выдохнул, будто прошёл половину королевства пешком.
Я уловила его взгляд — быстрый, внимательный, проверяющий, как всегда, и всё же в нём была теплота. Он молча снял верхнюю одежду, бросил плащ на спинку и опустился в кресло у камина. Несколько секунд просто сидел, глядя на огонь, будто собирался с мыслями, а потом протянул мне руку.
— Иди сюда, — тихо сказал он.
В его голосе не было приказа, но и просьбой назвать это было сложно. Это был жест человека, который привык быть всегда рядом со мной, и которому такое присутствие было необходимо.
Я взяла чашку с заваренными травами и поставила её рядом с ним. Потом устроилась в соседнем кресле, нерешительно протянула босые ноги ему на колени — мы сидели так сотни раз, но почему-то сегодня привычный ритуал ощущался интимнее, ближе, чем поцелуй.
Холод его пальцев застал меня врасплох — от неожиданности я коротко вскрикнула и мгновенно убрала ноги, прижимая их к себе и пряча под подол. Я сама рассмеялась своему резкому испугу, и усугубляя ситуацию потянулась к одеялу.
— Ты меня совсем заморозил. — сказала я в шутливой форме, легонько наклонив голову.
Феликс поднял глаза.
— Замёрз, — мягко пробормотал он, чуть улыбаясь уголком губ. Муж вытянул руки к огню… и я наблюдала, как тёплый свет скользит по его пальцам, по ладоням, по шрамам на одной руке и ожогу на другой. Как же много всего делали эти руки.
Через несколько секунд он снова посмотрел на меня тёплым, спокойным, совершенно домашним взглядом.
— Положи ноги обратно, — сказал он негромко. — Туда, где им место.
Я едва заметно улыбнулась и медленно вытянула ноги, снова положив их ему на колени.
В этот раз его ладони были тёплыми. Он обхватил мои ступни обеими руками, медленно размял пальцы, будто запоминая каждую косточку, каждую линию вен. Его движения были внимательными, медленными — так, может делать только человек, который хочет, чтобы тебе стало лучше.
— Так? — тихо спросил он.
Большими пальцами медленно провёл по своду стопы — и от этого прикосновения по моему телу пробежала дрожь.
— Угу… — выдохнула я, позволяя себе расслабиться.
Несколько минут мы молчали. Я слушала шум огня и ровное, спокойное дыхание Феликса. Он облокотился на кресло, откинул голову на спинку, и сидел с закрытыми глазами. А его руки сосредоточенно массировали мои ноги, словно это был самый важный ритуал дня.
Он заговорил первым, не открывая глаз:
— Я завтра поеду осматривать дороги. Вместе с Реем.
Я сразу подняла взгляд.
— Я поеду с тобой.
Феликс тихо хмыкнул.
— Ты — мать. И тебе не нужно куда-то ходить по холмам и стройкам.
— Это не делает меня слабой, — спокойно возразила я. — И ты это знаешь.
Он на миг остановил движение руками. Я ощущала, как его пальцы задержались у щиколотки — будто он хотел удержать меня не только физически, но и словами.
— Я просто… — он сделал вдох. — Хочу, чтобы ты была в безопасности.
Я коснулась его руки.
— А я хочу хоть раз навестить Селию.
Феликс поднял на меня глаза — тёмные, внимательные, чуть хмурые.
— Я буду рад ей в замке. Ты знаешь. Но сама община… — он покачал головой. — Мы не узнали о них ничего плохого, но доверия у меня это место не вызывает.