И снова это чувство, что я жертва, загоняемая хищниками в угол. Артём, до этого дремавший на моих руках, начинает плакать. Отчаянно пытаюсь его успокоить, но моя паника явно передаётся и ему. Он начинает плакать в полную силу, а я вместе с ним.
Собаки где-то совсем близко, я чувствую их, поэтому иду из последних сил, спотыкаюсь, падаю, царапая руки, но иду.
Вдруг… Я резко останавливаюсь. Передо мной обрыв, и дальше дороги нет.
Я понимаю, что загнана в ловушку. Оглядываюсь в панике назад.
Нет! Нет! Всё не может закончиться так!
Меня сотрясают рыдания и дрожь, я падаю на колени, прижимаю к себе рыдающего Артёма.
Лай собак всё ближе…
Что делать? Смотрю с опаской вниз. Если встать вот на тот камень, то можно перепрыгнуть на другой край выступа. Одна я легко бы справилась, но с Артёмом на руках…
Лай собак и грубые голоса приближаются. Это мой последний шанс…
Привязываю Артёма к себе своей кофтой.
— Сынок, крепко держись за мамину шею, — прошу его. — Пожалуйста.
Становлюсь на край, спускаю ногу к выступающему камню, руками держусь за ветку кустарника, переношу ногу через обрыв, становлюсь на другой камень, перехватываюсь за другую ветку. Ещё немного, и у меня получится.
Набираю в лёгкие воздух, рассчитывая следующее движение. Всё хорошо, Агния, ты сможешь!
Но в этот момент на край обрыва выскакивает собака и начинает громко лаять. Мы встречаемся с ней глазами. Руки начинают дрожать, под моей ногой осыпается земля. Я делаю тот самый последний рывок, но из-за нервов и шурующей паники нога соскальзывает, хватаюсь за ветку, но она вырывается с корнем, и я качусь вниз. Последнее, что я помню, как прижимаю к себе Артёма, укрывая его от удара. Падаю на спину, резкая боль в голове и спине, а дальше темнота…
Глава 58
Дорогие мои, пусть саундтреком к этой главе и к книге в целом будет клип на песню “Некуда бежать” от НЮ (Юрий Николаенко). Если кому-то интересно, где автор черпает идеи, открою вам секрет, сюжет данной книги навеян именно этой песней и этими кадрами…
Иногда секунды в нашей жизни играют слишком много…
Роковые секунды, минуты, часы, в которые мы ощущаем себя совершенно бессильными, или спешим, но понимаем, что можем не успеть.
Все эти стервятники — мои новоявленные родственники с их следователем и лживыми обвинениями не выбили бы меня из колеи так сильно, если бы рядом не было Агнии. Я бы легко отбил их нападки, но то, что я увидел в её глазах, полностью парализовало меня. Спасибо, Макар Данилович и его люди сработали быстро.
Но моя судьба волновала в данный момент меня меньше всего. Затрясло меня не на шутку, когда позвонила охрана и сообщила, что Ярик увёз Агнию с сыном и двигается сейчас в направлении, противоположном от дома, а вторая тачка резко перестала заводиться.
На моей машине стоял маячок, и возможно, именно он спас Агнии жизнь.
Я тут же заподозрил, что дело нечисто, и вслед им отправились люди Макара Даниловича. Меня же всё-таки потащили в отделение и мурыжили несколько часов.
Предъявить им мне было фактически нечего, кроме не подкреплённых уликами домыслов.
На себя в тот момент мне было плевать, но я чувствовал, там, за стенами этого унылого заведения, происходит что-то страшное с моими самыми дорогими людьми, а я не могу ничего сделать. Эта беспомощность изводила и пробуждала старых демонов.
А когда я всё же вырвался, то меня ждал очередной шок…
Ярик и ещё несколько человек тяжело ранен в перестрелке, Агнии удалось скрыться в лесу.
Моя девочка снова сбежала, она не попала в лапы уродов, которые за ней охотились, но теперь жене и сыну угрожает не меньшая опасность, если мы не сможем их быстро найти.
А потому я приложил все силы, чтобы организовать полномасштабные поиски. Сначала мы прочёсывали лес сами, а ближе к ночи подключили собак. Они взяли след и повели нас в сторону горы.
Начинало темнеть, и с каждой секундой нервы натягивались все больше. Я буквально чувствовал, как Агнии страшно и тяжело, я умолял её мысленно, чтобы не бежала, чтобы выслушала, чтобы простила…
Да, это маловероятно, но пусть она лучше ненавидит меня в тепле и уюте, при этом будет жива и в безопасности.
Доходим до горы, собаки начинают нервничать, поднимают лай.
— Они их чувствуют, — уверяет кинолог. — Девушка где-то рядом.
Карабкаемся вверх по склону. Внутри меня непрерывно работает счётчик, который как будто отсчитывает секунды до взрыва. Смотрю на каждый опасный выступ, и сердце сжимается от мысли, как Агния здесь прошла с ребёнком на руках.
Один из псов вырывается вперёд. Мы слышим, как где-то совсем рядом осыпаются камни. Бегу за ним со всех ног. И вдруг… А вот и взрыв!
Я вижу свой оживший кошмар… Агния с Артёмом на руках практически висит на ветке перед обрывом, пытается переступить на следующий камень, нога её срывается, ветка вырывается с корнем, она катится вниз по каменистому склону, прижимая к себе Артёма, и замирает неподвижно у подножия склона…
А дальше я плохо помню, как оказываюсь около них. Животный страх курсирует по венам, разрывая изнутри. Только не это… Только не это…
Падаю перед ними на колени, руки дрожат, как у конченого алкаша, сердце будто тесаками рубят изнутри.
Артём смотрит огромными глазами и только жалобно поскуливает от шока. Но он цел, он упал на мать, потому что она его прижимала и закрывала собой от удара. А вот Агния…
Дрожащими руками переворачиваю её на спину.
— Не трогай! — кричит сзади один из спасателей. — Не шевели её.
Склоняюсь к ней.
Кровь… На её лице кровь. Лоб и висок сильно стёсан, пробую голову, она тоже липкая.
— Агния… Девочка моя… Пожалуйста… — шепчу отчаянно, невесомо гладя её по щеке.
Она дышит… дышит…
— Жива! — хлопает по плечу один из спасателей. — Выдыхай, жива она. Теперь нужно её срочно в больницу.
Артём неуверенно садится и начинает плакать, тянет ко мне руки. Беру его, прижимаю к груди, как самое ценное, что есть у меня на этом свете.
— Тише, сыночек, тише, — шепчу я. — Не плачь, всё будет хорошо. Теперь точно всё будет хорошо, — приговариваю, а сам понимаю, что ни в чём не уверен. Отдаю сына одному из спасателей. Артём в таком шоке, что даже не реагирует на чужие руки. И я бы, конечно, жалел его сейчас сам и успокаивал, но сначала нужно позаботиться об Агнии.
— Среди вас есть врач? — хриплю, осматривая команду спасателей.
— Я фельдшер, — присаживается рядом с Агнией один из них.
Осматривает её.
— В рубашке родилась, — кивает на Агнию. — Череп цел, угрозы жизни не вижу. Рёбра, похоже, сломаны, и, возможно, рука. Точнее рентген покажет. Разбирайте носилки, парни, и скорую вызывайте.
Пока спасатели готовят носилки, я присаживаюсь над Агнией опять.
Её веки вздрагивают.
— Агния, малышка, — зову её хрипло, прикладывая руку к окровавленной щеке.
— Сы… нок…, — хнычет она, пытаясь нащупать ребёнка.
— Всё хорошо с ним, не переживай.
— Жив? — шепчет она.
— Жив. И ты жива. Потерпи, родная. Всё будет хорошо, — целую её в щеку, лоб, губы. — Прости меня…
Открывает глаза, и столько сейчас в её затуманенном взгляде…
— Дима…, — шепчет она. — Дима, это ты? — тихонько всхлипывает.
— Я. И я тебя безумно люблю, — шепчу сбито.
Поднимает слабую руку, тянется к моему лицу. Я помогаю ей. Она вытирает мою щеку дрожащими пальцами, повторяю движение за ней, не понимая, отчего моя щека мокрая.
— Я тебя тоже…, — выдавливает она слабо и снова закрывает глаза.
— Всё, грузим её аккуратно, — командуют спасатели.
— Я сам, — отталкиваю их. — Я всё сделаю сам…
Глава 59
Агния спит под действием препаратов. Ей сделали рентген и МРТ, подтвердился перелом двух рёбер, и накол правой лучевой кости. Сотрясение мозга и множественные ушибы и ссадины. Но угрозы жизни нет, и это немного успокаивает. Артём получил сильный испуг, но травм у него нет за исключением пары царапин.