Затем для Вайолет потянулась череда совершенно одинаковых будней.
Девушка вставала утром, колотила стену, шла на обед, гуляла разрешенные пару часов, возвращалась, опять колотила стену, ложилась спать, затем вставала, колотила стену и так по кругу.
Единственное что не давало ей сойти с ума в данной атмосфере — это воспоминания о жизни вне этих стен и мысли о том, что где-то там, на воле, её ждет Паудер. Ждет и надеется на скорое возвращение. И такой настрой придавал красноволосой сил каждый день вновь вставать, колотить стену, идти на обед, гулять, возвращаться и вновь колотить стену.
Однажды, во время послеобеденного перерыва, Вай заметила, как какой-то старик при помощи странного ржавого инструмента, делает одному из местных преступных воротил татуировку на руку и подумала, что также хочет иметь подобную. В смысле не тот же рисунок, а что-то такое, что будет всегда напоминать ей о самом дорогом. О том, что она в данный момент потеряла: о Зауне, о Вандере, о Майло с Клагером, о Паудер…
Осталось только придумать рисунок. Со смыслом. Чтобы всегда помнить и никогда не сметь забывать о самом важном.
"Во-первых — механизмы и шестеренки. Да, Паудер любит механизмы и шестеренки. В нижнем городе их вообще много где можно увидеть, так что они также будут обозначать наш дом и Вандера. Потому что, где Вандер — там и наш дом, а он никогда не покидал пределов Зауна.
Заун… Чего-то не хватает… Да… Какой Заун без вечного смога, который все зовут Серым Небом? Так что должен быть дым. Да. Без дыма никак… И Паудер. Я дала ей дымовую шашку, чтобы она меня позвала. Да. Дым должен быть обязательно.
Также нужно помнить о цели.
Силко.
Да. Я точно вобью в асфальт его уродливую рожу. Как только выберусь отсюда, он от меня не скроется и не уйдет. О да. Я стану еще сильнее, быстрее, свирепее, и он обязательно поплатится за все что сделал со мной Вандером и Пауд…
Нет. Не думать об этом. Он не мог добраться до Паудер. Да. Точно. Паудер обязательно сбежала. Да. Моя сестра обязательно жива! Ты слышишь меня урод?! Она обязательно жива! И я найду её, а затем с удовольствием сломаю твою тонкую, хлипкую шею одноглазый мерзавец!"
— Да заткнись ты дура! — Прервал "размышления" Вайолет громкий крик, что донесся из камеры на другом конце коридора. — Спать мешаешь!
На эмоциях, девушка даже не заметила, как начала проговаривать свои мысли вслух, но, откровенно говоря, ей на это было плевать.
"Но рисовать на себе Силко я не желаю", спустя некоторое время, потраченное на взаимные переругивания с другим сидящим в подобной одиночке заключенным, продолжила она свои "раздумья", "но нужно что-то, что напоминало бы мне о необходимости разобраться с ним. В постоянном одиночестве не мудрено с ума сойти и забыть что-то. Я сильная. Я выдержу. Но перестраховаться не помешает.
Что же это должно быть? Что станет мне напоминанием из-за кого я оказалась здесь и всей ситуации в целом?
Точно.
Майло и Клагер. Мои дорогие друзья. Как же я сразу не догадалась. Да. Оставлю место на пояснице для двух ключей: один с буквой "М", второй с буквой "К". Так я точно не забуду вас ребята, а, следовательно, и не забуду того, из-за кого мы все оказались на той злополучной фабрике!"
Разговор с татуировщиком на следующий день не вызвал никаких проблем. Стоило Вай к нему приблизиться, как собравшаяся вокруг компания тут же разошлась, и они с ним хорошо потолковали.
Старичок оказался человеком понятливым, опытным, и привыкшим к "нестандартным" заказам клиентов, а потому пообещал подготовить несколько набросков будущего тату и представить их на суд девушки, после чего уже взяться за работу.
Тем вечером Вайолет возвращалась в собственную камеру в хорошем расположении духа, ведь, по какой-то причине, чувствовала, что наконец-то сделала всё правильно. Может данное чувство её посетило из-за того, что она давно ни с кем нормально не общалась, может это своеобразная харизма и учтивость старого татуировщика подняла ей настроение, но что можно сказать наверняка, так это то, что даром предсказательницы Вайолет не обладает совершенно. Ведь именно той ночью к ней пришел нежданный гость.
— Вы только посмотрите на неё, — произнес воистину исполинских размеров гигант в форме тюремного надзирателя, открывая решетчатую дверь её камеры и входя внутрь, — совсем свежее мясо и с такой аппетитной задницей, а всё еще не уважила своим телом начальство! Не порядок дорогая. Совсем не порядок…
— Н-не подходи, — подняв сжатые кулаки перед собой произнесла Вайолет, чей голос немного дал петуха. Но оно и не мудрено. Надзиратель — то еще чудовище, о котором даже она, почти не поддерживающая контактов с другими заключенными**, слышала множество ужастиков.
Сам бой с этим монстром в человеческом обличье не вызывал у неё страха. Она знала, как нужно драться с такими, но тут было одно большое и жирное "но!". Для этого необходимо либо подготовленное, либо открытое для маневров пространство, чего, по понятным причинам, у неё в наличии не было, поэтому ситуация у неё складывалась незавидная.
Еще большее беспокойство вызывали два других стража, что по какой-то причине, не спешили входить в камеру.
— О, я не только подойду, — мерзко улыбаясь произнес гигант делая шаг на встречу готовой к бою девушке, — но и войду в тебя так глубоко, как еще никто до меня. Ты уж поверь, я постараюсь. Держите её парни!
— Н-но господин Надзиратель, — не слишком уверенно ответил один из двух стражников, которые всё также стояли вне камеры, — эта заключенная находится под защитой Ока Зауна. Мы не столь смелые как вы, а-а еще у н-нас есть семьи. Ж-жены, д-дочери…
— В отличии от вас… — Эти слова были произнесены вторым стражником, но столь тихо, что даже он сам не был вполне уверен, что сказал их вслух, а не просто подумал.
— Трусы! — Взревел тот, кого называют Надзирателем обращаясь к сжавшимся от страха подчиненным. — Неужели вы и вправду испугались той детской страшилки, что ходит по Линиям? Может это даже она сама её придумала! Ну ничего, —