Сам себя Василь ярым монархистом не считал — скорее уж наоборот, да и религиозным, после всех жизненных событий, он не был. Отщепенец, отрезанный ломоть, решивший жить своим умом, бунтарь, пошедший против традиций. Довелось ему поучаствовать в нескольких делах, где недовольные текущим своим положением «благородные» в меру своего ума и фантазии пытались «восстановить историческую справедливость», так или иначе подминая под себя (или подменяя собой) структуры местной власти. Но сейчас следователь без колебаний встал со стула — и тут же опустился на колени, не обращая внимания на удивлённый взгляд соседа по комнате. Потому что узнал капитан достаточно, увы, слишком поздно, и повлиять на разворачивающиеся события никак не мог — не в силах человека удержать набравший ход поезд, особенно, если не можешь попасть в кабину. Потому сейчас он истово взмолился — как, наверное, никогда в жизни не молился, даже в детстве. Прося у Бога только одного — спасти свою страну, или хотя бы указать ему, недостойному — что он должен сейчас сделать. И внезапно получил ответ.
За окнами полыхнула ослепительно-синяя вспышка, сопровождающаяся закладывающим уши грохотом — слишком долгая для обычной молнии, да и звук был всё-таки другой. И тут же в свет уличных фонарей ворвался новый оттенок — ярко-оранжевая зарница быстро занимающегося пожара.
— Центральный штабной комплекс — крыша горит и все антенны снесло, — мгновенно определил источник возгорания в своей вотчине генерал-майор, умудрившись извернуться и подскочить к окну быстрее Долгина. В этот момент полыхнула ещё одна «молния» — где-то вдали, звук дошёл с ощутимой задержкой в пару секунд. — И резервный узел связи. Какая-то незнакомая магия, на эффект от оружия не похоже.
— Это не магия, — бывший спецназовец ухватил большим и указательным пальцем одной руки дужку наручника на другой, и дернул особым образом. Кр-рак — и рука свободна. Нехитрый фокус, вот только узнать его можно лишь в очень специфических местах.
— А что? — повернулся на звук военный.
— Знак свыше, — Василь выудил из штанины короткий тонкий нож. — О том, что мы засиделись в гостях!
Башня радиорелейной ретрансляционной станции.
— Твою мать, — тихо, но с чувством, выдохнул Ким. — Эй, Сергей-джан…
— Ну, что там ещё? — отозвался инженер таким голосом, как будто напарник собирался его, как минимум, ударить. — Я же только лёг!
— Нет сигнала с один-сто тридцать.
— Какой канал? — старший смены резво выбрался из давно оборудованного дежурным закутка в углу операторской за стойками, сна уже не было ни в одном глазу.
— В том-то и дело, сигнала нет вообще. По всем каналам! — эмоции техника, показавшего на экран терминала компьютерного контроля, выдавал только слегка севший голос и побелевшие щёки. — Надо сообщ…
— Отставить, — Сергей так глянул на помощника, что тот едва не подавился. — Сделать запись в журнале и к прямой проверке аппаратуры связи немедленно приступить.
На самом деле, что Сергей, что Ким числились в запасе — один в звании старшего лейтенанта, другой — тоже старшего, но сержанта. Собственно, получить работу в таком месте не служившему (и не имеющему нужный уровень допуска) было просто невозможно, да и порядки на вышках- объектах поддерживались привычно армейские. До середины вчерашнего дня.
…Аппаратный зал находился сразу над операторской — восемь витков вверх по крутой спиральной лестнице в компании толстых жгутов коммуникационных и силовых кабелей. В отличие от обитаемого этажа, здесь никаких перегородок не было, и помещение ограничивали только стены самой башни. У Кима, и так находящегося не в самом лучшем расположении духа, засвербело под ложечкой: всё-таки он работал на линии уже третий год (лучшее место, чтобы заочно учиться в Шанхайском Радиотехнологическом — минимум отвлекающих факторов во время длинных смен) и привык не только к виду рабочих помещений, но и к характерному шуму: гулу вентиляторов, контрольному писку источников бесперебойного питания, зелёному и красному мерцанию светодиодных индикаторов… Сейчас шум издавал единственный «шкаф» с аппаратурой, стоящий наособицу — остальное оборудование было не просто отключено и опечатано, да ещё и, как будто этого было мало, физически обесточено. К последнему пункту так и тянуло добавить «варварски» — когда командир четвёрки автоматчиков сообразил, что штатным образом снимать шины электропитания дежурные операторы будут ещё часа два, то попросту взял с пожарного щита кусачки (внушительная штука с ручками метровой длины, способная без особых проблем перекусить стальной трос) и просто срезал токопроводящие линии, не сильно интересуясь мнением инженера и техника. Те, впрочем, особо права не качали — слишком нехорошо смотрели на них бойцы в лесном камуфляже без знаков различия. К сожалению, капитан, предъявивший им приказ (подписанный у кого надо) и предписание, свою «свиту» оставил при башне вместо обычных рядового и сержанта войск связи, напоследок пригрозив, что за возможный сбой работы аппаратуры дежурные ответят головой. Что-то в его тоне и выражении лица заставило воспринять угрозу буквально.
Шкаф с ретрансляторами был также заперт и опечатан, но через специальные окошки были видны показания индикаторов и приборов.
— Здесь всё работает, сигнала нет физически, — старший оператор проследил за пучком в прямом смысле бронированных фидеров* до места, где они скрывались в стене — специнструмент не просто так входил в противопожарный комплект. — Надо проверить антенны.
[*Фидер — кабельная линия от передатчика или приёмника к антеннам. Бронированный — в данном случае обмотанный металлической лентой в один или несколько слоев. Кроме механической защиты снижает потери сигнала по пути от антенн к оборудованию.]
Техника безопасности категорически запрещала выходить на узкий, сваренный из стального прута балкон без закреплённой альпинисткой страховки, но в этот раз на инструкцию пришлось плюнуть. На восьмидесятиметровой высоте дул ровный, не слишком тёплый ветер, а вывешенные на разной высоте «тарелки» и «ракушки» антенн приёмопередающих комплексов величиной больше, чем в рост человека, заставляли под ними проползать на четвереньках, подсвечивая себе путь фонарём. Одно хорошо — линия горизонта на востоке на глазах синела, наливаясь светом приближающегося утра — буквально через несколько минут всё будет видно и так. Один из бонусов жизни на высоте — рассвет к тебе приходит раньше…
— Вот! — проорал Сергей, указывая на нужную «тарелку»: ветер извлекал из конструкций башни разные интересные звуки — свист, вой, шипящий шум: приходилось надрывать глотку. — Я