Поэтому могла лишь пожать плечами.
— Ну так что? Будешь с нами играть? Неплохо в общем-то получилось совместно, — Владислав явно храбрился, пока нет Рустама.
— Ооо, а может нам повезло и хозяин запись сделал? Было бы круто послушать. Меня кстати Макс зовут, — басист протянул мне тощую ладошку.
Я вообще никогда не думала о ком-то, в контексте разницы в возрасте. И соответственно не воспринимала других людей младше себя, кем-то вроде детей. Может потому, что я и сама себя воспринимала совсем ребёнком. Ну, может подростком, лет четырнадцати. А вот теперь и это стало меняться.
Эти в общем-то мои плюс-минус ровесники, воспринимались будто совсем дети. И дело тут было не в возрасте, а их отношении к музыке и собственному музыкальному будущему.
— Катя, — я добавила в голос чуть больше официальности и строгости. — Екатерина Олеговна Симонова.
— Эм, ну так, тогда, Максим Владимирович Гончаров, — скрывая задорную улыбку представился полным именем он. — А это...
— Не надо меня представлять, — с какой-то надменностью в голосе оборвала его флейтистка, на которую он указал рукой. — Я и сама могу своё имя сказать. Но не буду. Не нравится она мне. А вы... кобели. Уже слюни поразвесили. Она вас выжмет. А потом её громила ваши тушки за порог выкинет.
Меня откровенно огорошило подобное поведение девушки. Тем более я ничего плохого про неё не то что не сказала, но даже и не подумала. А она на меня окрысилась так, словно я у неё последнее отбираю.
Но стоило обратить внимание на Владислава, многое становилось понятно. Девушка не назвавшая своего имени откровенно приревновала его ко мне. Стало обидно и как-то мерзко.
Неужели я выгляжу так, будто пришла сюда уводить чужих мужчин? Или у них в отношениях и без того не всё было ладно, а его внимание ко мне стало последней каплей?
Глава 39
— Надя, не надо. Зачем ты так? — попытался успокоить свою явную подружку Владислав.
По её скривившемуся лицу мне мгновенно стало понятно, он делает только хуже своими попытками.
— Катя отлично играет. И может усилить состав нашей...
Договорить она ему не дала.
— Не нашей. Теперь уже вашей группы. А ты! Ты мне больше не пиши, — она ткнула Владу в грудь пальцем.
После этого девушка ушла, хлопнув на прощание дверью.
Я смотрела на ситуацию со смесью разных чувств. Неужели и я сама так же себя вела?
"Ну нет. Ты не сравнивай. Мы ничего не сделали. А твоя подружайка Карина у него отсасывала".
Да. В чём-то тёмная я была права. Каждая девушка может приревновать. Но одно дело откровенная измена. И совсем другое полнейшее отсутствие даже намёка.
— Надеюсь до встречи, — Влад махнул на прощание рукой и побежал догонять свою пассию.
— Не обращайте внимания, — подал голос клавишник. — Они частенько собачатся. Я Сергей. Можно без отчества и фамилии. Не настолько меня пафос прельщает.
Для меня было странным подобное отношение. Тем более для взрослого человека. Но убеждать и что-то доказывать было бессмысленно. Да и не за этим я здесь. Пускай верят во что хотят. А мне надо, чтобы мы могли вместе играть, и этим зарабатывать.
— Да уж. Собралась у нас компашка, — ударник отстучал несколько ударов по установке. — А я Торин.
— Торин?
Имя мне показалось странным. Или может я неправильно расслышала?
— Ну, да. Торин Дубощит. Не слышала что ли? — я отрицательно помахала головой. — Ну дела. Властелина колец не смотрела? Я король под горой.
— Разве что под горой хлама, который ты считаешь богатствами, — с усмешкой вставил басист Максим.
Я уже собиралась постараться прекратить эту детскую перепалку и пикировку. Но делать этого не пришлось.
Рустам вернулся к нам. Я с некоторым страхом осматривала его руки и одежду. Боясь найти следы избиения хозяина репетиционной точки. В виде следов крови или сбитых костяшек.
Но нет. Ничего такого не было. Или же я не увидела сразу.
Все взгляды оставшихся тоже упёрлись в него. В глазах молодых музыкантов читалась неприкрытая надежда. Им ведь так хотелось получить возможность репетировать в любое время. А не когда удастся договориться о свободном окошке. Точка хорошая. И наверняка тут целая очередь на репетиции.
И я могла понять их затаённые надежды. И могла прочувствовать в полной мере, что это такое. Когда зудят от напряжения пальцы, но нет возможности играть. Ещё буквально вчера я испытывала такое же чувство. Пускай и по другой причине.
— Можете играть, когда будет нужно, — просто сказал Рустам.
— Мужик, ты просто космос. Можно я буду называть тебя братом? — чересчур развязно заговорил Максим. — Ты реально крутой перец.
Но стоило Рустаму перевести на него свой тяжёлый взгляд, как Максим остановился. А ведь уже тянул руку, видимо хотел хлопнуть по плечу или спине.
Мне было жуть как любопытно, что же он такое сказал хозяину. И почему они вообще смогли договориться. Но в отличие от парней, которые откровенно побаивались Рустама, я могла задать вопрос прямо. Можно сказать чувствуя собственную безнаказанность. Ведь он меня хочет. И пользуясь этим его неудовлетворённым желанием, я могла быть уверена. Уж со мной-то ничего не сделает, если ляпну что-нибудь не то.
— А почему хозяин такой щедрый, что разрешил нам играть? — задала я прямой вопрос.
Я во все глаза следила за его мимикой, но какого-то её изменения не последовало.
— Хозяин решил продать свой маленький бизнес и отдохнуть от забот.
— В смысле? — барабанщик даже из-за своей ударной установки встал. — Кому продать?
— Мне, — глядя мне прямо в глаза, спокойно ответил Рустам.
Это было ещё более неожиданно, чем найти футляр со скрипкой в шкафу. И ещё более пугающе своими последствиями.
Может для остальных это значило только то, что теперь им не придётся тратить последние деньги на аренду точки. Ради часа или пары часов репетиций. В зависимости от накопленных карманных денег.
А вот мою жизнь могло поменять буквально на корню.
И получалось, что моё начинание, основная цель которого была освобождение от влияния Рустама, буквально только что привязало меня к нему ещё сильнее. И с каждым подобным моим шагом я словно сильнее влипала в его расставленную ловушку. Или даже паучью сеть.
— Зачем? — не отводя взгляда только и спросила я.
Он посмотрел на меня так, будто ответ должен быть настолько очевиден. Насколько вообще может быть.
Я уже