Алена Корф
Третий лишний
Глава 1. Кударам
Флаер рассекал плоскостями стабилизаторов плотный влажный воздух. Сквозь панорамный купол кабины был виден океан, отливающий бирюзой. Солнечные блики скользили по водной глади, ленивой и безразличной ко всему человеческому. Тёмные тени рифов проступали сквозь толщу воды, словно скелет древнего чудовища.
Мирея Сайдон сидела в кресле, соседним с местом пилота, забросив ногу на ногу, и смотрела вниз с тем благодушием, которое бывает у людей, привыкших владеть миром. Её тонкая полупрозрачная накидка сползала с плеч, открывая сильно загорелую кожу. На запястье слегка поблёскивал зелёными искорками имплант модуля связи. Но Мирея уже отключилась от Сети. Сегодня никакие уведомления не должны были существовать. Сегодня — только она, её мужчина и её игрушка.
Флаер пошёл на снижение. Кэрлон, небрежно развалясь в кресле пилота, вёл машину, касаясь кончиками пальцев сенсорной панели. Можно было передать управление бортовому компьютеру, но ему нравилось всё делать вручную, особенно когда Мирея смотрела на него своим ленивым, чуть хищным взглядом.
— Почти на месте, — сказал Кэрлон, бросив взгляд на Мирию. — Садимся на восточном побережье острова.
Мирея потянулась, выгнувшись в кресле.
— Хорошо.
— И чем мы займёмся, как только приземлимся, а? — игриво улыбнулся Кэрлон.
Мирея наклонилась к нему, медленно проведя ногтем по его подбородку:
— Всем. Что. Я. Захочу.
Тинки сидела позади, на одном из пассажирских мест. Её изящная фигура казалась почти невесомой среди мягких светлых подушек. На ней был простой белый комбинезон, тонкий и лёгкий. Тёмные волосы собранны в высокий хвост. Глаза большие, спокойные, почти пустые — как у куклы.
Хотя куклы так не смотрят на море.
Она смотрела. Как существо, которое живёт, наблюдая мир, чтобы учится понимать. В этом взгляде на миг мелькнул восторг, но тут же был подавлен внутренней прошивкой. Восторг — запрещённая роскошь для синтетика, если он не соответствует эмоциональной траектории хозяев.
Флаер рыкнул двигателями, описал дугу над верхушками пальм и снизился над золотистой полосой песка тянувшиеся вдоль берега.
Остров Кударам. Частная территория Leisure. Место, куда прилетают ради уединения, где никто не задаёт лишних вопросов.
Кэрлон посадил флаер плавно, лишь слегка качнув машину. Песок, поднятый воздушными потоками от роторов, закружился вихрем золотистой пыли.
Дверца поднялась вверх, впуская тёплый, густой, солёный воздух с запахом морской пены.
Мирея одним ловким движением отстегнула ремень безопасности поднялась, расправив плечи.
— Прекрасно, — она улыбнулась. — Идеальный день.
Кэрлон выбрался первым, подал ей руку. Мирея ступила на горячий песок босыми ногами и довольно выдохнула.
Тинки вышла следом. Её движения были точны, каждое действие просчитывалось. Она закрыла за собой дверцу, легко, почти бесшумно, подошла к людям, остановившись на расстоянии вытянутой руки.
Кэрлон лениво обнял Мирею за талию. Рука с непринуждённостью легла на её тёмную бархатистую кожу.
— Ты уверена, — протянул он, — Что это место стоит того, чтобы лететь к нему за двести миль?
— Уверена, — Мирея обернулась, её глаза блеснули. — Это идеальный остров. Частный. Безлюдный. И главное — безопасный. Никто не увидит ничего лишнего.
Кэрлон хмыкнул и взглянул на Тинки.
— Кроме неё.
Мирея рассмеялась — звонко, самодовольно, с той лёгкостью, которую могут позволить себе только люди, абсолютно уверенные в собственной безнаказанности.
— Синтетики — это же мебель, Кэрлон. Функциональная, красивая. И всегда послушная.
— Тинки, — велела Мирея лениво. — Расстели плед. И принеси вино. Потом… посмотрим, чем ты будешь полезна.
Тинки коротко кивнула.
— Да, госпожа.
Она пошла к багажному отсеку флаера. Двигалась она точно, уверенно. Лёгкие шаги, никакого шума, никакого хаоса движений. Всё — оптимально. Всё — правильно.
Мирея следила за ней взглядом, чуть щурясь. Так любуются не человеком, а игрушкой. Слишком дорогой, слишком послушной, слишком красивой игрушкой.
— Она все больше адаптируется. Мне нравится.
— Они тебе всегда нравились, — усмехнулся Кэрлон за её спиной, целуя плечо.
— Из-за удобства, — отозвалась Мирея, улыбаясь уголком губ. — Они как пустые страницы, на них можно написать что хочешь.
Она обернулась, позволила ему коснуться своих губ. Лёгкий, почти дразнящий поцелуй. Предвкушение.
Пока они целовались, Тинки установила белый тент, закрепила его тонкими металлическими штырями, которые моментально адаптировались к плотности грунта. Потом разложила плед цвета индиго и поставила рядом охлаждающий контейнер с бутылками вина. Всё — точно, аккуратно.
Она не думала о процессе. Она не думала о себе.
В её голове — лишь списки разрешений и запретов, встроенные в каждый эмоциональный поток. «Радовать». «Поддерживать».
И главное из всех — «подчиняться».
Она подошла к Мирее, держа в руках два бокала с вином. Мирея взяла свой бокал, даже не взглянув на неё. Кэрлон тоже.
— Возьми и себе. — Мирея слегка повернула голову.
Тинки послушно кивнула. Солнечные лучи падали на её кожу, но она не чувствовала жары, только фиксировала её как параметр внешней среды.
Тяжёлая волна лениво лизала песок, шелестел ветер в кронах пальм.
Тинки смотрела на море, слушала смех Миреи и низкий, уверенный голос Кэрлона. Но вдруг где-то глубоко промелькнула едва заметная дрожь, похожая на ошибку в коде, и тут же исчезла. Вспыхнул флажок тревоги. Лимбический модуль. Нестабильность, но минимальная, в пределах нормы.
Она повернулась к Мирее, ожидая команды.
Мирея улыбнулась ей с тем хищным азартом, от которого у Тинки всегда едва заметно учащалось сердцебиение.
— Раздевайся, — сказала Мирея легко, будто говорила о погоде. Её голос был медовым, приторным. — Я хочу, чтобы ты была естественна. Ты тоже будешь здесь нужна. По-своему.
Тинки склонила голову.
— Да, госпожа.
Глава 2. Тинки
Раздеваться Тинки умела так, что это не выглядело ни медленным соблазнением, ни суетливостью. Просто аккуратная, спокойная последовательность действий. Расстегнуть тонкую молнию, освободив одну руку, вторую, почувствовать, как лёгкая ткань соскальзывает с кожи и оседает светлым пятном на песке.
Кожа у неё была светлее, чем у Миреи, с еле заметным золотистым оттенком, который генный дизайнер намеренно вписал в генетическую карту. Её тело не украшали татуировки, пирсинг, шрамы — ничего, что могло бы напомнить о собственной истории. Потому что собственной истории у неё не было и быть не могло. Только серийный номер и дата активации.
Мирея наблюдала за этим, отхлёбывая вино. В её взгляде было привычное оценивание, и лёгкое, ленивое удовольствие от правильной покупки.
— Так лучше, — сказала она, когда Тинки стояла уже обнажённая, не прикрываясь, не меняя выражения лица. — Слишком много ткани всегда портит композицию.
Кэрлон перевёл взгляд с моря на Тинки и чуть приподнял