— Прямо в Кремль?
— Да. В принципе нам повезло, что приехали к товарищу Сталину раньше остальных. Пока приглашенные съезжались Иосиф Виссарионович успел нас расспросить и даже просмотреть черновой план реорганизации ВВС.
— А кто был?
— Кто был? Да почитай все, кто так или иначе мог повлиять на нашу судьбу. Смотри. Во-первых, сам товарищ Сталин. От военных, член политбюро ЦК Ворошилов, нарком Тимошенко и начальник Генштаба Жуков. Госбезопасность — кандидат в члены политбюро ЦК товарищ Берия. От Партии — Председатель Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б), член политбюро ЦК товарищ Андреев. Если можно так сказать, сторона обвинения — народный комиссар государственного контроля СССР, член оргбюро ЦК товарищ Мехлис; генерал-инспектор ВВС РККА, генерал-лейтенант Смушкевич; консультант Генерального штаба майор Самойлов. Э… ты чего улыбаешься то?
— Да я вот в начале думал, сам замнаркома Яковлев — величина! Ого-го-го какая. А тут какой-то майоришка хоть и разведчик. Слышал краем уха товарищ Андреев мужик крутой и к врагам Советской власти безжалостный. Да и у Мехлиса репутация та ещё. Лаврентий Палыч то на их фоне куда мягче и интеллигентнее смотрится.
— Опять ты полковник не про то думаешь.
— Да не. Я про то, что в их присутствии и как зовут забудешь. Заволнуешься. Там и генералы, наверное, на вытяжку стоят и слово лишнего боятся сказать, чтоб чего лишнего не ляпнуть. Теперь думаю не сладит Яковлев с нашим майором ни в жизнь.
— Возможно ты и прав. Думаю, многие майора откровенно бояться.
— А как тут не бояться, если в любой момент его подручные могут стволом в рыло ткнуть.
— Ты палку то не перегибай. Но жути нагнать он мастер, что верно то верно. И про то, что генералы на приёме у товарища Сталина на вытяжку стоят, тоже, не всегда верно.
Я не успел сказать, ты лыбиться начал, Павел Васильевич Рычагов и Григорий Михайлович Штерн тоже там присутствовали. Самойлов, как лицо непосредственно возглавлявший комиссию, не жалея чёрной краски, обрисовал ситуацию в ВВС, как катастрофическую. Ясно, Рычагов и Штерн заявили, что это полная чушь. Сталин дал знак остальным не вмешиваться. Понятное дело, начали друг другу доказывать постепенно повышая тон. Вообще, конечно, забавно смотрелось, как майор из пехоты двух генералов-лётчиков фактами, как матюками обкладывал. Ты, наверное, не в курсе, но Самойлов, если не ошибаюсь, вот уже больше года мотается по авиа КБ и заводам. Всю кухню авиастроения изнутри знает, так сказать, как свои пять пальцев. К тому же майор талантливый тактик. Да и по опыту могу сказать, не так-то просто доводы Самойлова опровергнуть.
— Представляю.
— А когда Павел выдал, что-то типа — «Сталинская авиация самая могучая в мире», Самойлов не выдержал. «Нет — говорит, — у нас никакой авиации. Есть куча самолетиков, раскиданных по аэродромам. Без единого командования, без возможности сосредоточения на главных направлениях, полуслепые и полунемые без радиосвязи. И немцы, имея меньшее число самолётов, будут нас резать по частям. И никакой смелостью и отвагой пилотов это не изменить».
— Как нет⁈ Что он мелет⁈
— Вот! Все присутствующие примерно так и отреагировали. Только с матом. Иосиф Виссарионович с пол минуты послушал этот гвалт и вызвал Власика.
— Начальника своей охраны?
— Да. Представляешь, приказал посадить Самойлова на губу. Правда я думаю, он скорее спасал Виктора от разгневанных военных. Рычагов, казалось, готов был придушить майора прямо в кабинете товарища Сталина, а Штерн бы ему помог.
— Охотно верю.
— Когда страсти немного улеглись и я уже подумал, что оставят нас с майором крайними, Иосиф Виссарионович попросил высказаться Мехлиса. И дискуссия пошла по-новому. Лев Захарович интерпретировал факты с нашей точки зрения, а Ворошилов и Тимошенко защищали ВВС. Товарищ Андреев выступал в роли рефери.
— Так.
— Вот послушал их товарищ Сталин и говорит: «А что скажет товарищ Смушкевич?» А я же буквально час назад уже рассказал ему лично обо всех выявленных недостатках. Хоть и было горько осознавать, что против своих же товарищей свидетельствую, но авиация дороже, пришлось всё повторить. И про то, что полоса была обледенелая и наш самолёт в снег снесло. И про радиостанции, которые не распакованными на складе лежали. Про отсутствие командования. И главное, что после суток интенсивных полётов в строю осталось чуть больше половины самолётов от списочного состава дивизии. Понимаешь? Это ведь даже без соприкосновения с неприятелем. А если война? Если вражеские зенитки и истребители? Выходит, на бумаге допустим двести самолётов, а взлететь смогут сто. А если бы как мы и хотели учения двое суток продлились. Сколько бы осталось? Семьдесят? Пятьдесят? Так, чего-то я разгорячился.
— Ясное дело. Мне вот тоже слушать больно. Не знал, что дела настолько… сложно обстоят.
— В общем выперли нас всех. Сказали ЦК думать будет. Что надумали знаешь. Я здесь сижу. Самойлов тоже при деле, а некоторые товарищи до сих пор, как говно в проруби болтаются. То ли дадут назначение, то ли попрут из армии. Но с кадрами, сам знаешь, сейчас беда, думаю всех пристроят.
— Дела.
— Почему думаешь, я тебе всё это так подробно рассказываю?
«А в самом деле, почему?» — продублировал вопрос сам себе полковник, — «Впрочем, сейчас узнаю».
— Не совсем, товарищ генерал.
— Почему майор на равных разговаривает с генералами РККА и ВВС, да ещё в присутствие членов правительства, отвечающих за партийный и государственный контроль? Я по глазам видел товарища Сталина и товарища Берию Самойлов уважает, а вот товарищей Тимошенко, Рычагова и Штерна нет. И не боится. Субординацию не понимает? Так понимает. С тем же Андрей Андреевичем очень почтительно разговаривает. Берию и Жукова сильно уважает это сразу заметно. А вот с Рычаговым проскальзывает у него иногда этакое превосходство. Понимаешь почему?
— Нет.
— А так конвойный сержант смотрит на арестованного маршала. И сейчас верхушке РККА показали, будут брожения, да не дай бог в военное время, никто не будет процессы устраивать как в 37-м. Защита, газетчики, публичность. Ни чего этого не будет. Будут самойловские сержанты с короткими автоматами. И всё. А они приказ выполнят не раздумывая, в этом я уверен.
— Дела. А нам что же делать, Яков? — «Куда ты меня втравливаешь, товарищ начальник?»
— А ничего такого. Служить. Уверен Самойлов к нам временно. Знаешь, что он Иосифу Виссарионовичу предложил?
— Что?
— Вместе с лётчиками послать на аэродромы западных округов или его бойца, или человека из НКВД, чтоб значица комдивы прониклись.
— Ёжики горбатые! А что товарищ Сталин?
— А ему идея понравилась, он сейчас готов любыми