«А, всё-таки, работать, как единый организм, пусть, пока ещё, исключительно истребительный, корпус научил я!» — с заслуженной гордостью подумал полковник, вспоминая события недельной давности.
28 мая (среда) 1941 года
8 километров северо-западнее Волоколамска, аэродром Особого Авиационного Корпуса (ОАК)
Хотя несколько часов назад Виктор и предупредил его, что Сталина не будет, полковник Грицевец волновался. Может кто-то, не будем показывать пальцем, и привык с маршалами да членами ЦК общаться. А для кого-то, не будем тыкать себя в грудь, приезд маршала Ворошилова, маршала Буденного, и товарища Андрея Андреевича Андреева событие. Нет, не так. Событище!!!
Да и будь это просто награждение или парад какой, то и плевать. Чай, Сергей Грицевец не вчерашний курсант, повидал в жизни и огонь и воду и медные трубы. Но тут на кону судьба корпуса. Его корпуса! Как доложат товарищу Сталину, так тому и быть.
Впрочем, мандраж не у него одного. Только Самойлов стоит спокойный, как каменная статуя, даже улыбается чему-то своему. Чуть позади него переминается с ноги на ногу заместитель командира корпуса по политической части, дивизионный комиссар Яков Альтман, выходец из остзейских[46] евреев. Его нервозность проявляется в том, что Альтман постоянно вертит головой и делает попытки достать носовой платок, раз за разом отдёргивая руку от гимнастёрки.
За спиной самого полковника, как перед боем, выстроились командиры истребительных полков. Слева, лётчик-ас майор Федосеев, Михаил Андреевич, летавший в группе Грицевца ещё в Испании. По центру — Герой Советского Союза Нога, Митрофан Петрович, то же майор и лётчик-ас. С ним полковник познакомился в Монголии. Справа, Герой Советского Союза Жердев, Николай Прокофьевич. Само собой майор и ас. Во время гражданской войны в Испании тараном уничтожил вражеский бомбардировщик. Отчаянная смелость Жердева была отмечена даже руководителем Компартии Испании Долорес Ибаррури[47]. В небе Халкин-Гола капитан Жердев сбил самолёт знаменитого японского аса, капитана Аратоки.
Забавно, но если посчитать, то на их группу из шести человек приходится пять «Золотых Звёзд» и по самым скромным подсчётам, почти семьдесят, сбитых лично, самолётов противника. И это он ещё не знает, вдруг Самойлов и Альтман тоже уничтожали вражескую авиацию. От майора этого вполне можно ожидать.
Наконец, три чёрных, солидных автомобиля плавно остановились напротив группы встречающих командиров, ещё раз подтверждая ту мыль, что любое ожидание рано или поздно заканчивается.
— А что это у вас за укрепрайон на краю аэродрома? — ответив на приветствие, задал вопрос Климент Ефремович.
— Товарищ майор у нас категорический противник свободного времени у бойцов. Вот рота охраны в свободное от несения службы время и тренируется. Да и не только они, ребята из БАО тоже руку приложили. Опорные пункты позволяют некоторое время удерживать аэродром даже в окружении.
— Кто же их окружит в ста километрах от Москвы, — задал, полный скепсиса, вопрос Ворошилов.
— Тут, конечно, никто. А вот в прифронтовой полосе могут. Конечно, долго аэродромная охрана против, скажем, пехотной дивизии не выдержит. Это и не её задача. А отбить атаку какой-нибудь, внезапно выскочившей, разведгруппы на броне или вражеский десант сможет. Вот пусть сейчас в спокойной обстановке учатся. И привыкают, что готовиться всегда нужно к худшему сценарию. Опять же, солдат без дела — хуже обезьяны с гранатой. Никогда не знаешь, что он учудить может.
И проверяющие, и авиаторы несколько секунд осмысливали сказанное Самойловым, а потом одновременно, как по команде, заржали, да так, что позавидовали бы жеребцы 1-й конной.
— Хуже обезьяны с гранатой, ну ты сказанул, Виктор. А мои кавалеристы тогда кто?
— Так орлы, товарищ маршал! Как есть орлы!
Будённый заулыбался не скрывая, что ему льстит такое сравнение.
— Я считаю, Семён Михайлович, конницу ещё рано списывать со счетов. По сути, это такие же драгуны, как и мотопехота. Только не везде автотранспорт проедет, где кавалерия проскачет. А вот мои бойцы что-то совсем расслабились. Считают, что на курорт попали. Бегать совсем разучились, двигаются, как черепахи беременные. Ну ничего, я им покажу курорт. Мы вот тут с Сергей Ивановичем решили, пусть строят ещё один опорник рядом с дорогой на участке Шаховская — Волоколамск. От нас до дороги всего семь километров, вот пусть разомнутся.
— Признаться удивлён вашим рвением, товарищ майор, — усмехнулся Андрей Андреевич, — много слышал легенд про вашу Особую бригаду, но сейчас склонен верить, что половина из этого может быть правдой.
«Что⁈ Что он несёт, какой опорник? Итак зашиваемся, хорошо хоть аэродром дали обжитой, подвинув 120-й ИАП ПВО округа. Хорошо, потом спрошу зачем ему это надо. И что это за Особая бригада такая? Хотя, Виктор не расскажет, раз уж всё это время „лечил“ меня своими курсантами. Это Андрей Андреич гражданский человек поэтому и проговорился. Ладно, мы люди не гордые, нам ваши тайны и за даром не надо» — галопом пронеслись мысли в голове полковника Грицевца.
— Ну что, Сергей Иванович, пойдёмте, покажете своё хозяйство, — вернул разговор в конструктивное русло Ворошилов, — заодно, по пути расскажешь, что у вас тут как устроено. Говорят, к вам тут из штаба округа приезжали товарищи, да вы их и на порог не пустили.
— Ну почему сразу не пустили. Пустили. Преувеличивает генерал Шишенин. Чаем напоили с баранками. Ну а то, что не показали ничего. Так ещё и показывать нечего было. Сейчас вот вам, товарищи, всё и покажем.
— Хорошо, вы тут хозяева, так что ведите, — Андреев с интересом бросил взгляд на лёгкую трость в руке Грицевца, — скажите, Сергей Иванович, а правда, что в госпитале вам в ногу железный штырь запихали?
— Ха, штырь, слава богу, никуда не запихали, но вот спицами кость проткнули, а потом эти спицы стянули так, что они держали кости как гипс. Пока лечился на меня, наверное, вся московская профессура приходила смотреть. Очень полезная штука, этот аппарат.
— Я слышал, доктора, разработавшего этот метод лечения, хотят представить к Сталинской премии, — кивая головой, подтвердил Ворошилов.
— Это правильно. Давайте немного прогуляемся, и товарищ Грицевец расскажет нам о своём авиакорпусе. Сам Иосиф Виссарионович приехать не смог вот и попросил нас всё-всё тут узнать и ему рассказать, — предложил Андрей Андреевич и увлекая за собой остальных, двинулся в сторону, недавно покрашенного, двухэтажного здания.
— Даже не знаю с чего начать.
— Начни с людей. Не даром товарищ Сталин сказал — кадры решают всё.
— Верно, говорите, товарищ майор, — кивнул Самойлову Ворошилов. И уже обращаясь к полковнику, — начните с людей, Сергей Иванович.
— Не возражаю. Люди, на самом деле, главное наше достижение. Так