Поднимаясь по ступенькам, стягивает зубами мокрую варежку с руки и открывает дверь, прокричав:
— Бать, я тут кошель нашел. Наверное, какая-то фифа с поезда пот…
— Нашел, значит?
Мне хватает пары широких шагов, чтобы подлететь к воришке. Малой вздрагивает. Я хватаю его за ухо.
— Ай! — вопит. — Ау! Дядь, пусти, а⁈ — брыкается.
— Тебе говорили, что врать и воровать нехорошо, малец?
— Да иди ты…! — пытается заехать мне кулаком по животу. — Ты кто ваще такой⁈
— Ангел возмездия.
Перехватываю его за шкирку и в дом затаскиваю.
— Юрка! — подскакивает на ноги Петрович.
— Это ты! — подлетает к мальчугану Агапова. — Отдай! — выхватывает свой кошелек, тут же проверяя содержимое. — Ну точно, карты на месте, наличных нет. Вор-р-рюга!
Отпускаю юркого малого. Он к бате бежит. За спину прячется.
— Я ничо не крал! Я нашел! На полу валялось!
— Врешь! — рычит Агапова. — Ты у меня из рук его выхватил, когда я пирожки покупала!
— А вот и нет!
— А вот и да!
— Ну теперь понятно, кого вы тут крышуете, товарищ участковый, — угрожающе заламываю я бровь. — Как вопрос решать будем?
— Юрка, ты опять за свое? — рычит Петрович, отвешивая малому подзатыльник. Не болезненный, но крайне обидный на глазах у двух незнакомых людей. — Сколько раз я тебе говорил, что брать чужое плохо?
— Но я правда наше-е-ел, бать…
— Даже если нашел! Не всё, что плохо лежит, можно поднимать! Присесть в тюрьму хочешь? Или чтобы меня с работы поперли? Конфеты твои покупать тогда на что будем? На фантики? — распаляется мужик. — Извиняйся давай перед девушкой! — подталкивает пацана к нам.
Тот шапку с головы стягивает и стоит, потупив взгляд. Мнет ее в руках. Проходят долгие мгновения, прежде чем слышим бубнеж под нос:
— Простите, тетенька, я не хотел. То есть… хотел. Там в магазине у теть Веры новые конфеты завезли. И я попробовать хотел. А воровать не хотел. Батя денег не дал. Нет, говорит, на конфеты. И я… вот… — ныряет рукой в карман, вытаскивая оттуда пару помятых соток и две пятирублевые железки, — всё, что осталось. Больше нет.
Мы с Агаповой переглядываемся.
Вижу по ее взгляду — поплыла.
Меня же такими историями растрогать сложно. Я в этой жизни видел слишком много дерьма. И детей, которые плакали у тебя на глазах, а за спиной совершали какую-нибудь дичь. И людей, которые на публике носят нимбы, а по сути своей — те еще дьяволы. Никому в этом мире верить нельзя.
Но Ира вздыхает и комкает свою «заяву», говоря:
— Принимается. Но больше так не делай! Может, у людей это последние деньги, а им тоже конфет охота. Или они погонятся за тобой и на поезд опоздают, без вещей останутся…
— А че, так бывает? — искренне удивляется Юрка.
Агапова показывает на нас с выражением лица: «Вот тебе живой пример».
Мелкий присвистывает.
— Инцидент исчерпан? — интересуется, глядя на меня с опаской, Петрович.
— Исчерпан, — подтверждаю я.
Хотя к его рабочему «рвению» у меня до сих пор есть вопросики.
— Деньги возьмите, — говорит пацан, все еще не опуская руку с «сотками».
— Себе уж оставь, — фыркает Агапова. — Лучше скажите, как из вашей тмуторокани уехать можно? Кроме поезда. Он завтра. Поздно. Нам не подходит. Может, знаете, у кого в поселке есть машина? С кем можно договориться?
— Вам не просто машина нужна, а внедорожник. На другом по нашей местности не пробраться. Дороги замело. Снег третий день валит и вон опять, — кивает на окно, — пошел, зараза.
— Окей. У кого он есть? Внедорожник?
— Да ни у кого, — пожимает плечами мужик. — Деревня загибается. Откуда тут кровные на такую технику. Тут бы на булку хлеба заработать.
— И что, совсем-совсем без вариантов? — строит жалобную гримасу девчонка.
Удивительно, что, оказавшись в такой заднице, она все еще верит в положительный исход.
— Ну есть один вариант. Внук баб Нюры, вроде бы, завтра в райцентр возвращается. Хатка у него там. Сто пять километров тут отмотать надо. Попробуйте с ним договориться. Может, подхватит. А оттуда уже на междугородном автобусе уедете.
— Отлично! — хлопает в ладоши Ира. — Где нам этого внука найти?
— Этого не знаю. А баб Нюра на второй улице живет, седьмой дом. Зеленый.
Из дома Петровича мы выходим, когда на улице уже совсем стемнело. Время всего шесть часов, а деревню накрыла ночь.
Мы выныриваем в калитку и останавливаемся, оглядываясь по сторонам. Я втягиваю голову в плечи. Холодные порывы ветра кусают каждый оголенный участок кожи, пробираясь и под теплую ткань парки. Завывают в кронах сухих деревьев, нагоняя в окружающей обстановке определенную жуть. Да еще и снег идет: крупными пушистыми хлопьями, заметая протоптанную на дороге тропинку. Видимость отвратительная.
— Вторая улица — это куда, как думаешь? — спрашивает принцесса.
— Мы не пойдем ни к какой бабе Нюре, — отрезаю я. — Вокзал в той стороне, — киваю направо. — Пошли, — делаю пару шагов в указанную сторону.
— Хрена с два! — слышу возмущенное. — Мы не будем ждать поезд! Я тороплюсь!
— Какое счастье, что я — нет. Возвращаемся на вокзал. Хватит с твоей задницы на сегодня приключений, Агапова.
— Нет! — топает ногой принцесса, складывая руки на груди. — Мы сейчас пойдем и договоримся с внуком бабы Нюры и уедем завтра в город!
— Без меня. Хватит с меня твоих авантюр.
— Ой, да пожалуйста! — фыркает Ириска и, крутанувшись на пятках, гордо шагает вглубь поселка. Туда, где фонари светят через один и даже собаки от страха воют.
Что, блять, за отбитая баба?
Я не пойду за ней.
Не в этот раз.
На хер оно мне надо⁈
Но и на вокзал не иду. Мешкаю.
— Договорится она… А расплачиваться ты с этим внуком чем собралась? Натурой? — кричу ей в спину.
Агапова разворачивается и показывает мне средний палец.
— Ну и черт с тобой. Нарвешься на очередные неприятности — не ной потом. Дура!
Психанув, ухожу в противоположную сторону.
Я не рыцарь, да и она не принцесса, чтобы ее вечно спасать.
Глава 7
Ну и черт с тобой, Сотников!
Я топаю по заснеженной тропинке, которую и тропинкой-то назвать сложно — так, направление, угадываемое среди сугробов. Злость кипит во мне, как вода в перегретом чайнике, и почти не дает замерзнуть.
Идиот! Самовлюбленный, напыщенный петух! Бросить меня тут одну!
«Нарвешься на неприятности — не ной».
Да я⁈ Да я сейчас эту бабу Нюру найду быстрее, чем он до своего вокзала доковыляет! И договорюсь с ее внуком! И уеду! А этот мужлан пусть сидит в комнате отдыха, пялится на