– Должно хватить, – успокоила Ольга Павловна. – Здесь у них столовая. Иногда остатки выносят на улицу, раздают работникам. Видите, даже котелки на такой случай выдали.
Получив заветные порции, бригада вернулась в ангар. Елизавета уселась на нижнюю полку стеллажа. Подложив картонку, примостила котелок на колени. Медленно помешала ложкой крупяной суп, похожий на жидкую перловую кашу с мясным фаршем и овощами. «Одним запахом можно наесться», – подумала она, втягивая носом горячий пар. Отхлебнула с ложки, подержала во рту, ощущая, что в жизни ничего вкуснее не пробовала. Пожалела лишь об одном: выносить не разрешалось.
После сытного обеда она почувствовала необыкновенный прилив сил и совсем скоро закончила с комплектацией аптечек.
Рабочий день закончился. На радостях, забыв о предосторожностях, Елизавета спешно направилась к проходной. Неожиданно путь преградил охранник. Сегодня это был мерзкий жердяй с синюшно-прозрачным лицом.
– Inspektion! (проверка – прим. автора) – рявкнул он, угрожающе опираясь на висящий на груди автомат.
Елизавета растерянно подняла руки. В этот момент рядом появился надзиратель, который утром отводил её к начальнику, а тот хвалил за добросовестную работу. Видимо, об этом они сейчас переговаривались, потому что охранник сразу шагнул в сторону и кивнул, указав на выход.
Торопливо устремившись к дому, она больше не ругала себя, только рассуждала: «Пусть уж лучше так, пока хожу пустая. Хорошо, что ещё есть время поучиться внимательности и осторожности».
Глава 15
Елизавета давно нашила на нижнее бельё потайных карманов, увеличила подгиб юбок из плотной ткани, смастерила стельки с двойным дном. Только ждала, когда можно будет носить тёплую одежду, чулки и ботинки.
До осени, несмотря на заслуги в работе и внешнее спокойствие, её несколько раз проверяли. Она же использовала это в целях тренировки на выдержку. Каждый раз представляла, что выносит таблетки. При этом, не двинув бровью, подходила к месту досмотра у стола. Без напоминания поднимала руки и, хладнокровно глядя мимо охранника, ожидала окончания процедуры.
К сентябрю вахтенные, сменяющие один другого, похоже, присмотрелись к ней и больше не цеплялись. Казалось, наконец-то появилась возможность сделать пробные ходки. Но Антонина Ивановна неожиданно запретила.
– Надо подождать – гитлеровцы лютуют, – предупредила она при встрече. – Согнанных в гетто евреев, начали жестоко истреблять. Наши товарищи, те, кто оказался там, передали, что людей ежедневно сотнями расстреливают и травят в газовых камерах. Других в душе ошпаривают кипятком. Но самое страшное – фашисты грозятся к концу месяца полностью очистить лагерь от пленников.
Привыкнуть к зверствам было выше человеческих сил. Однако подобные новости уже давно, вместо страха, вызывали всё большую решимость противостоять.
Холодным октябрьским вечером Елизавета возвращалась с конспиративной квартиры, только что узнав о недавнем исполнении чудовищного приговора. Испытанное потрясение взорвало всё внутри подобно удару бойка о капсюль, при котором тот воспламеняется и поджигает пороховой снаряд, толкая пулю по стволу.
«Теперь точно пора, – решила Елизавета, кутаясь в шаль от пронзительного ветра. – Вряд ли непогода завтра утихнет. Это мне на руку».
Утром завывало ещё сильнее. Пришлось даже надеть пальто. На складе тоже оказалось нежарко, но не для неё – в груди полыхало. Однако говорить о страшном не хотелось, ведь были и хорошие новости.
По разнарядке требовалось разгрузить и разобрать новую партию лекарств. Елизавета прикатила тележку с коробками. Позвала бригадира. Указывая то в накладные, то на упаковки, проговорила сквозь зубы:
– Передайте по цепочке, порадуйте наших: партизаны снова повредили телефонную связь на участке Брест – Кобрин. А ещё за мостом взорвали два немецких бронетранспортёра.
Приближался надзиратель. Ольга Павловна улыбнулась уголками губ. Взяла для вида бумаги. Деловито пробежалась глазами по спискам. Согласно покивала, вернула, распорядившись тут же распаковывать коробки.
Елизавета заметила, что надзиратель обходит участок чаще обычного. «Греется, – догадалась она. – Придётся действовать расторопнее».
К концу смены она дождалась очередного обходного круга. Стоило охраннику свернуть в проход между стеллажами, ловко сунула в один карман пару бинтов, в другой – несколько конвалют с таблетками.
– Ольга Пална, отлучусь по нужде, – предупредила бригадира и спокойно удалилась через служебный выход.
Проскочила в наскоро сколоченный из досок нужник. Трясущимися пальцами стянула чулки. Хотела бросить на пол, но побоялась, не соскользнули бы в щели, сквозь которые виднелись редкие перегородки. Сунула в карманы. Снизу доверху обмотала ноги бинтами. В стельки с двойным дном затолкала таблетки. Оделась, обулась. Вернулась на рабочее место.
В проходе снова возник надзиратель. Елизавета, испугавшись, что тот заметит её учащённое дыхание, схватилась за тележку, покатила к стоянке техники. Когда возвращалась, дышала часто, как обычный запыхавшийся человек. Охранник прошагал мимо, даже не взглянул.
Зазвучал сигнал конца смены. Сердце чаще запульсировало в висках. «Только бы хватило выдержки, не выдать себя на проходной», – подумала Елизавета и начала одеваться. Желание казаться спокойной, неожиданно возымело обратный эффект: она никак не могла попасть в рукав пальто; накидывая шаль, уронила на пол.
«Соберись!» – приказала себе.
Медленно подняла платок. Окутав плечи, завязала на груди узлом. Без суеты направилась к выходу. Остановилась в конце очереди. Помнила, что на этот раз любопытствовать было недопустимо, потому устремила натренированно-безразличный взгляд сквозь толпу.
– Сегодня что, через одного проверяют? – шепнули сзади.
Уловив смысл, Елизавета почувствовала, как теряет самообладание. Колени дрогнули, лёгким тиком повело уголок рта. В голове красной лампочкой замигали слова Антонины Ивановны: «Подпольщик, как минёр, ошибается единожды. Разница лишь в том, что минёр погибает сам, а каждый из нас может потянуть за собой всю цепь».
До охраны было далеко. Очередь двигалась медленно. Ничего не оставалось, кроме как молиться. Елизавета не знала, сколько раз мысленно повторила «Отче наш», прежде чем приблизилась к проверяющим. Мысленно разбив нескольких впередистоящих на чётных и нечётных, она с ужасом обнаружила, что попадает под досмотр.
Сердце ухнуло в пропасть. Внезапно в душе образовалась звенящая пустота. «Будь что будет», – подумала и решительно шагнула навстречу жестокому разоблачению.
Неожиданно глаза досмотрщика скользнули мимо, куда-то в конец очереди. Он призывно замахал рукой, одновременно подталкивая Елизавету к выходу.
В первое мгновение она думала, что не сможет сдвинуться с места. Однако ноги теперь жили своей жизнью и уже уносили её подальше от ангара. Не веря в происходящее, Елизавета боялась, что за ней вот-вот погонятся. «Главное – самой не сорваться, – мелькнула мысль. – Впереди ещё одна проходная».
Превозмогая растущую панику, всё же удалось собраться. Она решительно проследовала мимо часового. Внешне спокойно, не прибавляя шага, достигла