Танк Pz. IV с 75-мм длинноствольным орудием в Крыму. Май 1942 г. Крым стал полигоном для новой немецкой бронетехники.
В немалой степени (и это ярко показал эпизод 20 марта 1942 г.) противотанковую оборону войск Крымского фронта обеспечивали танки. К 8 мая 1942 г. танковые войска фронта имели в строю 41 КВ, 7 Т-34, 111 Т-26 и огнеметных ХТ-133, 78 Т-60 и 1 трофейный Pz. IV[210]13. Всего 238 боевых машин, в основном легких. Ядром танковых войск Крымфронта были танки КВ. В полосе 44-й армии по плану задействовались две бригады, располагавшие 9 КВ. На случай наступления противника был разработан план контрударов по нескольким вариантам, включая удар противника в полосе соседней 51-й армии.
Тут самое время обратиться к папкам с готическим шрифтом на обложках. Да, теоретически Крымфронт мог повторить успех 20 марта 1942 г. танковой контратакой, но только в случае неизменности качественного состава группировки противника. Именно она претерпела изменения, имевшие роковые последствия для советских войск в Крыму. Германское командование усилило бронетехнику в Крыму качественно. 22-я танковая дивизия получила 12 новейших Pz. IV c 75-мм длинноствольным орудием, 20 Pz. III c 50-мм длинноствольным орудием и САУ «Мардер» с 76,2-мм орудием в противотанковый дивизион, 190-й дивизион штурмовых орудий получил 6 САУ с 75мм длинноствольным орудием[211].
Однако началось немецкое наступление утром 8 мая 1942 г. не с танкового удара. Оно вообще оказалось нетипичным. От артиллерийской и авиационной подготовки атаки немцы отказались. Пехота атаковала после огневого удара реактивных минометов, в том числе с зажигательной боевой частью. С моря последовала атака штурмовых лодок в обход приморского фланга советских позиций. Именно штурмовых саперных лодок, применявшихся для форсирования рек и наведения понтонных мостов. Никакого противодействия этой высадке со стороны малых кораблей Черноморского флота оказано не было, но обвинят в неудаче Мехлиса.
Советский тяжелый танк КВ, подбитый на Керченском полуострове. Май 1942 г.
Только после начала наступления пехоты открыла огонь артиллерия и начались атаки авиации. Как позднее отмечалось в отчете 11-й армии о прорыве парпачских позиций, «по словам пленных, телефонная сеть противника была повреждена настолько сильно, что у русского командования возникла сумятица»[212]. Потеря связи ввиду массированных артиллерийских ударов была типичным явлением. Тем не менее танки 44-й армии были введены в бой согласно плану. Однако противодействие наступающих оказалось сильнее ожидаемого.
Еще один ракурс той же машины. Обратите внимание на две пробоины в корме танка. Предположительно это пробоины от 75-мм бронебойных снарядов.
После преодоления рва 22-я танковая дивизия ударила на север, отбила контратаки танков и замкнула кольцо окружения главных сил 47-й и 51-й армий Крымского фронта. Это решило судьбу сражения. Как указывалось в отчете штаба 11-й армии по итогам прорыва парпачских позиций, «успехи 22-й т[анковой] д[ивизии] при прорыве через позицию Парпач и наступлении через Арма-Эли на север в значительной степени определялись наличием нового оружия. Благодаря этому оружию у солдат было чувство превосходства над русскими тяжелыми танками»[213]. Советские источники подтверждают качественное изменение ситуации: «Из применяемых противником новых средств обращает на себя внимание наличие снарядов, пробивающих броню КВ и поджигающих его»[214]. Необходимо также отметить, что в последующем, при широком распространении новейших 75-мм орудий на советско-германском фронте, они до 1943 г. чаще использовались с кумулятивными снарядами (как их называли в Красной армии, «термитными»). В Крыму новейшая техника вермахта использовала наиболее эффективные калиберные бронебойные снаряды.
Хаос катастрофы. Брошенная техника на берегу в Керчи. Май 1942 г.
Поле боя осталось за немцами, и они имели возможность осмотреть подбитые машины. Вывод был ожидаемым: «Основная масса КВ и Т-34 была однозначно уничтожена снарядами 7,62 и 7,5 см»[215]. Что касается воздействия на советские танки с воздуха, то советские данные не подтверждают больших успехов противотанковых штурмовиков «Хш-129». Жертвой авиаударов стали всего 15 танков, в основном Т-26 из 126-й отдельной танковой бригады[216].
Подводя итоги вышесказанному, можно констатировать, что легенда о роли Л. З. Мехлиса и Д. Т. Козлова в истории Крымского фронта несколько преувеличена. Войска фронта страдали от общих для Красной армии 1942 г. проблем с выучкой и вооружением. Благоприятные для обороны узкого перешейка условия были парированы немцами массированным использованием новых образцов вооружения и общей концентрацией сил и средств для сокрушения советских войск в Крыму. Собственно, именно резкое изменение противотанковых возможностей немецких войск стало большой проблемой для Красной армии летом 1942 г. Крым стал полигоном для новой техники, с которой вскоре предстояло познакомиться советским войскам на всем фронте от Ржева до Кавказа.
Танк Т-60 как «пробой» системы управления
Одной из загадок Великой Отечественной войны (во всяком случае, для меня) долгое время оставался запуск программы производства 10 тысяч легких танков. Напомню, о чем идет речь. Постановлением ГКО СССР № 179сс «О выпуске легких танков Т-60 на заводе № 37 Наркомата среднего машиностроения» от 17 июля 1941 г. предписывается выпустить 1600 машин, описанных в следующей замысловатой формулировке: «На базе танка-амфибии Т-40, сухопутный танк Т-60 в тех же габаритах, с тем же вооружением, что и у танка Т-40»[217]. Буквально через несколько дней, 20 июля 1941 г., выходит постановление ГКО СССР № 222сс, так и озаглавленное: «Об изготовлении 10 тыс. легких танков»[218]. Оно гласило: «Обязать Наркомсредмаш т. Малышева организовать на заводах № 37, ХТЗ и ГАЗ в III и IV кварталах с.