В пещере все свои, и это главное. Все друг друга знают. Да, стычки то и дело случаются. Кто-то может рыкнуть, кто-то оскалить зубы. Ничего особенного. Всем тут давно известно, чего и от кого можно ожидать.
Совсем другое дело – внешний мир, граница которого – выход из пещеры. Ночью там темно и страшно. Время от времени тишину разрывает зловещий вой, от которого становится холодно в животе, а кремниевое рубило выпадает из мгновенно ослабевших рук. Темнота кишит опасностями, она само зло. Выйти из тёплой, светлой, безопасной пещеры во мрак первобытной ночи? Бррррр… Что хорошее может там ждать? А если так, что доброе может оттуда появиться? Конечно же, ничего. Даже если это «ничего» придёт в облике, не отличимом от человеческого.
Чужаки
Внешний мир для перволюдей – источник не только ресурсов (охота и собирательство), но и самых серьёзных опасностей. Возможно, ещё большую угрозу, чем пещерные медведи и саблезубые тигры, представляли другие люди – или похожие на них существа. Ведь, например, для кроманьонца (наш ближайший предок) тот же неандерталец (более древний представитель рода людей) мог показаться существом из другого мира. Того самого, враждебного. И, разумеется, наоборот.
С какой целью могли появиться чужаки? Скорее всего, с недоброй. Отобрать припасы, убить мужчин, забрать детей и женщин. А если чужак только один, и соотношение сил явно не в его пользу?
Даже в таком случае появление человека из другого племени было наполненным рисками. Во-первых, он мог оказаться лазутчиком. Во-вторых, мог быть носителем неизвестной болезни, которая выкосит весь род. В-третьих, мог заинтересовать женщин принявшего его племени, и тогда дети станут уже другими – привычному миру придёт конец.
Так что, по логике первобытных добра от чужака не приходилось ожидать ни при каких обстоятельствах. А, если уж от него решали не избавляться (например, он в самом деле был нужен племени), за ним первое время пристально наблюдали. Наверняка провоцировали, чтобы посмотреть, как отреагирует. Могли и поколотить. Опять же из соображений: если иноплеменный – шпион, то наверняка сбежит, а если захочет остаться, то потерпит тумаки.
Вероятно, подобные соображения у наших предков не были напрасными. Иначе как объяснить то, что боязнь чужака прочно закрепилась на долгие тысячелетия в поведении людей? Да и не только людей. Представители фауны зачастую реагируют на отличных от них точно так же. Стало быть, это не только древняя, но и вполне универсальная программа защиты от внешних угроз.
Есть выражение «белая ворона». Оно обозначает человека, который отличается от других: внешностью, поведением, интересами, взглядами на жизнь.
Белая ворона – это не только метафора. Вороны с белым оперением действительно встречаются в природе, только очень редко. Удивительно красивые птицы. Впрочем, их сородичи так не считают, и нередко судьба белых ворон мало отличается от участи гадкого утёнка из одноимённой сказки Андерсена. Правда, птенцу, вылетевшему из-под пера датского писателя, повезло больше: ведь он в конце концов превратился в прекрасного лебедя.
Ворона же с белым окрасом остаётся такой на всю жизнь. И птице в этом случае не позавидуешь. Во-первых, она слишком заметна для хищников. Во-вторых, ей постоянно достаётся от своих (могут и до смерти заклевать). Ведь глубинный страх «не такой – значит, чужой» есть и у пернатых.
Есть разве что один плюс – красота. Правда, только для внешнего наблюдателя, к тому же из вида Homo sapiens. Если же у этого самого «сапиенса» не всё в порядке с мозгами или совестью, тогда он со своей рогаткой, «воздушкой» или камнем – в такую птицу целиться удобнее! – может стать для белой красавицы ничуть не менее опасным, чем её естественные враги: орлы, ястребы и совы.
Новенькие: принять или нет?
В те давние времена человека, пришедшего к стоянке другого племени, ожидало четыре варианта развития событий.
1. Свой в доску
Представь себе: возле пещеры или стоянки первобытных людей появляется пришелец – такой же, как они сами. Так же выглядит, одет в то же самое, говорит на их языке. В общем, свой в доску. Явно, что их же рода, хоть и другого племени. Может, от своих отбился или вроде того.
Итак, если он выглядит и ведёт себя как типичный член племени, всё в порядке. Его, скорее всего, без особых испытаний примут в свой круг. Как говорят в наши дни: зелёный свет!
2. Свой, но не совсем в доску
Новичок – почти такой же, как и все. Отличается, но совсем немного. Чуть по-другому говорит, чуть иначе выглядит – если уж совсем придираться. Скорее всего, на него слегка поворчат, жизни поучат, правила объяснят. Покажут, кто здесь главный. Возможно, подшутят: надо ведь посмотреть, как новенький ведёт себя в нестандартных ситуациях. В любом случае особых проблем с адаптацией не будет. Здесь, говоря современным языком, тоже зелёный свет.
3. То ли свой, то ли чужой
Отличия у новенького есть. Например, у вновь прибывшего есть особенности внешности. Скажем, он значительно выше или ниже ростом. Говорит с заметным акцентом. Не знает законов племени, путается с правилами. Правда, старается быстро исправиться.
В этой ситуации легко новенькому не будет. Ему наверняка устроят испытания, которые он воспримет как несправедливость. Зачем это нужно его новым соплеменникам? Причин как минимум две.
Во-первых, надо понять, насколько он готов стать своим. Готов ли потерпеть, чтобы на равных занять место у костра, делить победы и поражения с новыми сородичами, голодать и пировать вместе. Другими словами, соединить с ними свою судьбу.
Во-вторых, важно определить его место в иерархии племени. Будет безропотно переносить все тычки – определят в самый низ: станет получать объедки, а если надо, то и сам пойдёт на корм. Покажет себя сильным, не будет терпеть давление больше того, чем положено ритуалом, – прекрасно! Достойные охотники и воины всегда в цене. И тогда ему, образно говоря, включали жёлтый свет светофора – того самого, до изобретения которого оставалось всего лишь несколько десятков тысячелетий.
4. Чужой
У новенького явные, резко бросающиеся в глаза отличия. Всё равно, что к племени пигмеев – темнокожих обитателей экваториальных лесов Африки, где рост женщин не превышает 132 см, а мужчин 143 см, прибился бы голландец: белый, под два метра ростом, говорящий на незнакомом языке.
Нет сомнений, что в палеолите такие ситуации были вполне реальны. Ведь ещё