Выбор – оставаться собой или раствориться в агрессивном окружении, примкнув к нему, – делать только тебе.
Агрессия: не всё так просто
Помнишь, как называется главная книга нобелевского лауреата Конрада Лоренца? Да, всё верно – «Агрессия, или Так называемое зло». Учёный не даром уточнил: «так называемое». Он обоснованно считал, что в агрессии есть свои плюсы, а сама она не что иное как один из главных двигателей эволюции.
Здесь и в самом деле не всё так однозначно. Анна Мокшанцева, главный психолог проекта «Телекей» (Россия), считает, что можно выделить как минимум три особые модели травли – их и разберём. И будем делать это, как ни странно, с позиции агрессора.
Первая модель: пополнение арсенала
«Я травлю всех подряд. Постоянно нарываюсь. Да, мне порой и самому прилетает. Однако я вижу разные варианты, как жертвы на меня реагируют. И выбираю тот сценарий, который мне пригодится, если понадобится защититься от сильных агрессоров».
Такой путь вполне понятен. По нему идут и дети в начале своей жизни, и учёные при поиске новых решений. «А что, если сделать так… не получилось или получилось плохо? Ладно, пойдём другим путём. Попробуем-ка вот так… О! Сработало!»
Как правило, подростки при таком сценарии не отдают себе отчёт, что они делают и зачем. Всё происходит на подсознательном уровне. Главное – получить новый опыт и взять для себя что-то полезное. Даже если самому достанется. Ведь отрицательный результат тоже результат.
Вторая модель: компенсация собственной уязвимости
«Я травлю тех, кто точно слабее меня. Я что, идиот, нарываться на тех, кто сильнее?!»
Весьма ущербная модель. Многие, в том числе серьёзные педагоги и психологи, считают, что в основе такого поведения лежит завышенная самооценка. На самом деле всё обстоит с точностью до наоборот: самооценка здесь как раз занижена. Тот, кто травит более слабых, чувствует себя крайне неуверенно, хотя больше всего на свете боится в этом признаться. И, если нарвётся на того, кто сильнее, то, как правило, сразу «поднимает лапки кверху».
Одним из немногих исключений здесь является случай, когда подросток с генетическими задатками вождя племени «натаскивает» хилого или слишком миролюбивого соплеменника на будущие битвы с чужаками. Для чего? Чтобы выжить, удержать свои территории. А ещё лучше – захватить чужие.
Что тут сказать… В каменном веке вполне рабочая была бы тактика. А в наши дни… Он что, всерьёз с соседней школой собрался воевать? Зачем? Чтобы захватить её вместе с директором, завучами, уборщицами и поварами?
Третья модель: защита
«Я никого травить не хотел. Я просто защищаю себя от твоего душнилова, которым ты меня достаёшь. И не надо выставлять меня тираном – меня просто задолбали. Не хочу терпеть информационное насилие! Никакой я не агрессор, просто хочу жить своей жизнью. И пока ко мне никто не лезет, я никого не трогаю. Да и нет у меня интереса кому-то вредить».
Об этой модели мало кто задумывается, хотя все её не раз наблюдали. Например, когда один ребёнок пристаёт к другому: то «поговори со мной», то «давай я тебе свой сон расскажу», то «я тут сериал посмотрела, хочешь, перескажу тебе его: там всего двенадцать сезонов по шестнадцать серий в каждом» и так далее. Тот случай, когда тебя зовут играть или заняться тем, что тебе не интересно и не хочется. Раз сказано «нет», два сказано «нет», три сказано «нет»… Не понимает. И, если приставака не понимает и дальше, в конце может словить от тебя (на выбор):
• Игнор: ты просто перестанешь на него реагировать. Выглядит как вербальная пассивная прямая агрессия.
• Ругань: сорвёшься на него не самыми приятными словами. Выглядит как вербальная активная прямая агрессия.
• Стукнешь или, развернув к себе спиной, наподдашь под зад. Выглядит как физическая активная прямая агрессия.
Общее для всех трёх случаев – слово «выглядит». На самом деле это была защитная реакция на нарушение личных границ. А теперь угадай с одного раза, кто будет виноватым здесь по мнению детсадовской воспитательницы или школьной учительницы? «Тебе ничего плохого не сделали, а ты…».
Наверняка эти три модели не единственные. Агрессия и в самом деле неоднозначное явление, и без её изучения не получится ответить на главный вопрос этой книги: «Кто виноват в буллинге и что с ним делать?»
Самое важное в этой главе:
1. Существует восемь типов агрессии, которые делятся на две большие группы: вербальная (словесная) и физическая. И, да, словом можно травмировать ничуть не меньше, чем кулаком.
2. У каждого человека есть своё оружие, которым он владеет мастерски. Однако тот же человек может оказаться бессилен против другого оружия (вида агрессии). И он вовсе не обязан давать отпор теми средствами, с которыми на него напали.
3. Если в окружении принято вести себя агрессивно, у тебя всегда есть выбор – принять эти правила или нет. Смелые люди были во все времена. Ты тоже из них, даже если об этом ещё не знаешь.
4. Иногда полезно посмотреть на ситуацию глазами агрессора.
Глава 4
Человечество: хищники и нехищники
То, о чём ты сейчас узнаешь, больше похоже на сюжет фантастического триллера. Тем не менее это не выдумки голливудских сценаристов, а гипотеза вполне серьёзного учёного.
Во мраке палеолита
В советское время историк Борис Поршнев (профессор, доктор двух наук) предположил, что с происхождением человечества не всё так просто. В своей книге «О начале человеческой истории»[6] он высказал мнение, что первые Homo sapiens были не охотники, а… падальщики. То есть попросту подъедали остатки пиршества хищников. Добывать же зверя, птицу и рыбу они научились гораздо позже. Поршнев был убеждён, что в пищу шли представители не только других видов, но и своего собственного.
Климат менялся и не в лучшую для древних людей сторону. Приходилось мигрировать туда, где жилось теплее и сытнее. Да вот незадача: поймать добычу получалось далеко не всегда. Найти пригодные в пищу остатки чужой трапезы тоже становилось всё сложнее.
И тогда в человеческом стаде того времени нашлись те, кто сообразили: