— Ты позвонила ей?
— Извини, но мне не жаль, детка. — Она толкнула Элли перед собой и скрестила руки на груди. — Кроме того, теперь, когда ревнивая супермодель выдумывает обо мне всякие жестокие вещи, я рада, что у меня есть свидетель.
Пальчик с идеальным маникюром, любезно предоставленный моей лучшей подругой, указал в мою сторону.
— Успокойся, Пейдж Кэтрин Маккинни. Прямо сейчас.
— Конечно, как только она объяснит, что произошло между ней и моим мужем.
Элли приподняла бровь.
— Боже мой, только посмотрите на Пейдж, она такая властная. Мне кажется, кто-то перешел черту, и это уже не так фальшиво.
Я провела языком по зубам.
— В данный момент мы обсуждаем не меня. Тебе не интересно, почему мы об этом не знали?
— Немного, но это дело Авы, а не наше. Она не обязана рассказывать нам каждую мелочь о своей жизни, если не хочет. — Элли оглянулась через плечо на Аву, которая выглядела удивительно храброй теперь, когда между нами стоял другой человек. — Однако, в духе дружбы, расширения прав и возможностей женщин и прочего, я думаю, что как только Пейдж вышла замуж за Логана, мы должны были об этом узнать.
Ава вздохнула.
— Это неловко, понимаешь? Я понятия не имела, что нравлюсь Логану, когда попросила его притвориться моим парнем. — Должно быть, я зарычала, потому что она бросила на меня нервный взгляд. — Но я не уверена, что он действительно любил меня. Или, по крайней мере, не сильно. Он никогда не казался обеспокоенным, когда мы общались. И к тому моменту я была так влюблена в Мэтью, что даже не замечал Логана, клянусь.
— Пейдж, — терпеливо сказала Элли, — сотри со своего лица выражение внутреннего убийцы, и давай поговорим как нормальные, уравновешенные взрослые люди, хорошо? Логана никто не заберет — Она склонила голову набок. — Кроме, может быть, тебя.
Мои плечи поникли.
— Ты не слышала его, Элли. — Я покачала головой. — И ты не видела лиц девочек. Я разбила их сердца. Как я могу вернуться туда и притвориться, что все в порядке?
— Ты этого не сделаешь.
— Отличный совет. И ты удивляешься, почему я тебе не позвонила?
Она закатила глаза.
— Это твоя проблема, понимаешь?
— О, пожалуйста, объясни мне, в чем заключается мой эмоциональный ущерб, Саттон. — Я двигала челюстью взад-вперед, но моя бравада быстро улетучивалась перед лицом человека, который знал меня лучше всех на свете и без колебаний уличил бы меня в дерьме.
Друзья хуже всех.
Ава посмотрела на нас.
— Я собираюсь оставить вас наедине. Думаю, это разговор только для лучших друзей.
— Ты можешь остаться. Прости, я представляла, как ударяю тебя по горлу.
Она рассмеялась.
— М-м-м, ты прощена. Я рада, что не знала этого пять минут назад.
— Я просто... представляла вас двоих. — Я пошевелила пальцами у себя за головой. — Это меня немного смутило.
Ава слегка улыбнулась.
— Понимаю.
Я сдулась и, подпрыгнув, плюхнулась обратно на кровать.
— Отлично. Скажи мне, в чем моя проблема, потому что я ее не вижу.
Элли пересекла комнату и села на кровать рядом со мной, но поскольку я сидела с прямой спиной, она устроилась поудобнее на груде подушек, прислоненных к деревянному изголовью. — Я думаю, ты это понимаешь, но, по-моему, тебе просто не хочется копаться в этом слишком глубоко.
Я потерла виски.
— Можешь не говорить загадками, пожалуйста? Если ты собираешься подвергать меня психоанализу, просто покончи с этим.
— Видишь? Вот так. — Она покачала головой. — Намек на что-то плохое или жесткое, и ты бежишь, как будто у тебя за спиной вот-вот взорвется атомная бомба.
— Я не бегу, — слабо возразила я. Но я так и сделала.
Она бросила на меня быстрый взгляд.
— Ух, ладно. — Я неловко поерзала на кровати. — У меня мурашки по коже бегут, когда я думаю о ссорах с ним или о том, что мне придется разбираться со всем тем ущербом, который мы оба только что причинили этим девушкам. — Я потерла рукой место над сердцем.
— Ты не можешь убежать от всего, Пейдж. Иногда нужно твердо стоять на ногах и справляться с этим, а не просто притворяться, что все будет хорошо. Да, до сих пор у тебя все получалось, но ничто из того, от чего ты отказывалась, не было таким важным, как это.
— По сути, я не уходила.
— Ну, и не совсем осталась, — сказала Ава. Когда я, прищурившись, посмотрела на нее, она пожала плечами. — Эй, ты сказала, что я могу быть здесь.
Элли села и свесила ноги с края кровати, придвинувшись ко мне так близко, что наши бедра соприкоснулись, а плечи оказались на одном уровне.
— Я люблю тебя, Пейдж. Семья, важный человек, я всегда вытащу твою импульсивную задницу из тюрьмы, любимая.
Я фыркнула.
— Но?
— Но собрать сумку и исчезнуть, не сказав ни слова, — это уже бегство. — Она подтолкнула меня локтем. — И ты не можешь так поступать, если рассчитываешь, что они тебе поверят. Особенно с девочками, — тихо сказала она.
На глаза навернулись слезы, и я зажмурилась, шмыгая носом. Когда я представила лицо Изабель с закрытыми глазами, у меня внутри все сжалось. Я обхватила себя руками, когда представила, как обнимаю ее на полу спортзала, как ее хрупкое тельце сотрясается от рыданий, как она выплескивает сокрушительное горе, которое носила в себе долгие годы.
— Знаю, — прошептала я. Слеза скатилась по моей щеке, и я ничего не сделала, чтобы остановить ее. Они заслужили мои слезы. Они заслужили мою душевную боль и стоили гораздо больше, чем моя трусость. Я прижала кулак к сердцу. — Прямо здесь что-то не так, потому что я ушла, не подумав о том, как это отразится на них. Я просто… Мне казалось, что своим присутствием я причиняю вред, и что им будет лучше без меня.
Элли обняла меня за плечи и положила голову мне на плечо.
— Пейдж, — тихо сказала она.
Я фыркнула в ответ.
— Это... это такая чушь собачья.
— Эй, — запротестовала я дрожащим голосом.
Она крепко держала меня, так что я не смогла бы вырваться, даже если бы захотела. Но, на самом деле, я этого не сделала. Я хотела, чтобы моя лучшая подруга обняла меня, даже если при этом она вела себя как настоящая злюка.
— Самое худшее, что может случится? — она спросила. — Ты любишь их, его и девочек. Что может случиться худшего, если преодолевать трудности?
Я так крепко зажмурила глаза, что могла видеть, как в темноте вспыхивают яркие звезды. Мое сердце бешено колотилось, а ладони стали липкими.
Когда я, наконец, набралась смелости ответить, мой