– Продолжайте!
Одновременно с щелчками я рисовал в воздухе самые замысловатые фигуры. А эмотивную бросало то в жар, то в холод, она ловила ртом воздух и расстегивала ворот, продолжала плакать и с трудом сдерживала крик. Но в финале прикрыла глаза и вдруг начала улыбаться:
– Это было… странно!
– Что именно?
– Я не могу описать своих ощущений!
– Тогда…
– Но мне стало значительно легче! И…
– Продолжайте.
– Я посмотрела на всю свою ситуацию совершенно по-другому! И взамен старых неприятных фраз у меня в голове возникли новые, хорошие…
Девушка снова закрыла глаза. И снова открыла.
– Спасибо вам, доктор!
– Хмм… Это моя работа.
– Вы могли повести себя иначе…
– Я всегда стараюсь профессионально выполнять свою работу.
– Вы не поняли. И вряд ли поймете! А я не могу рассказать всего, но… Все теперь встало на свои места. Если раньше я считала себя жертвой обстоятельств, думала, что мной грубо воспользовались, и хуже уже не будет… Теперь я вспоминаю моменты, которые предшествовали тому случаю… Я не была жертвой… Я сознательно пошла на это… Я хотела этого больше всего на свете…
Напоследок мы нарисовали в воздухе знак бесконечности, мысленно представили самую красивую картинку и проговорили максимально оптимистичные фразы. Когда закончили, с лица клиентки уже не сходила широкая улыбка, от уха до уха.
– Можно, я вас обниму? – вдруг предложила она.
– Хмм…
– И расцелую!
– У нас это не принято.
– Да мне все равно!
С этими словами она бросилась на меня, задрала на себе одежду, принялась обнимать и целовать, одновременно пытаясь положить мою руку себе на бедро и на грудь. Я с трудом смог от нее отбиться. Хотя по-хорошему нужно было ее наказать… Ведь на сайте Центра психологических консультаций «Гармоника» Игоря Лаврухина в графе «Правила приема» все черным по белому написано…
– Информация, полученная от клиента или о клиенте, не разглашается и не передается третьим лицам. Исключение составляет лишь информация о вреде здоровью или угрозе жизни, а также о совершенных либо планируемых уголовных преступлениях. В таких случаях психолог обязан сообщить о них специалистам соответствующего профиля.
– Ага…
– …Ну и что, ты сообщил? – впервые за время моего монолога подал голос Александр Аркадьевич, казавшийся до того уснувшим.
– Нет.
– Ну и ладно, в конце концов, она ж тебя не убила, – ответил супервизор.
– Вот и я решил не калечить ей жизнь из-за одного инцидента.
– Ага. Только зачем ты мне врешь? – спросил он следом, почти без паузы.
– Александр Аркадьевич, ты о чем вообще?!
– А о том, Игорек, что ты умолчал о половине обстоятельств этой душераздирающей истории, а другие переврал.
– Я не понимаю…
– Поживешь с мое, поймешь.
– Но как, как ты… вы догадались?
– Потом как-нибудь расскажу…
– …Ладно, мне пора бежать! – сказал он уже вслух. – После договорим. Когда уйдешь, положишь ключ под коврик, как обычно.
Уходил он обычно по-английски, когда и куда хотел, и не сильно утруждая себя объяснениями. Но от его обвинения во лжи, сказанного столь же будничным голосом, я на какое-то время потерял дар речи…
Глава 5. На ножах
Воспользуюсь моментом, чтобы рассказать одну поучительную историю, возможно, она вам тоже покажется любопытной. Однажды уже известная всем Анна Василюк позвонила по связи «директор – секретарь». Мне нравилось это устройство. Оно создавало ощущение, что в офисе работают не два человека, а минимум полдюжины моих помощников и помощниц. Хотя Аня не сразу привыкла к заведенному порядку и первое время порывалась набрать мне на обычный, а то и прибегала в мыле сама. Но когда я строго-настрого, по-эпилептоидному, дал понять, что следующее подобное нарушение субординации будет последним, тревожная девушка поняла все правильно. Ничего не поделаешь, правила – есть правила!
Хотя я продолжал потешаться над ее наивными реакциями, нередко и специально выступая в роли триггера – внешнего раздражителя:
– Алло, психиатрическая на проводе! – мог пошутить я.
А она лепетала в ответ:
– Какая психиатрическая? Я ошиблась номером? Господи, простите за беспокойство!
– Ни за что!
Или:
– Общежитие слушает, – говорил я.
– Позвольте… Ваш голос показался мне знакомым… Игорь Викторович, вы меня разыгрываете?
– Да…
– …Блин! В народе это даже называют сарказмом.
– Так что ты хотела? – спросил я на этот раз.
– Вас ждет клиент, первая категория по вашей классификации.
– А вот это уже интересно…
– …Первая? Так что же ты молчишь?!
– Простите, Игорь Викторович! Он сам попросил отсидеть в общей очереди.
– Попросил отсидеть… Да е мое!..
– …Кто такой?! Важная шишка? МВД? ФСБ? Росгвардия? ФСИН?
– Игорь Викторович, я не могу говорить, он сейчас стоит за моей спиной.
– Тьфу на тебя!
– Здравствуйте, Игорь Викторович! Это сюда нажимать, да? – на другом конце провода слово неожиданно взял сам клиент.
А следом послышался какой-то писк, вернее голос моей помощницы.
– Будет свободное время, надо будет поучить девушку уму-разуму.
– Прошу извинить за вторжение, – продолжил неизвестный низким и по-армейски четким голосом.
– Просто ваша помощница говорила обо мне в третьем лице, а я стоял рядом и посчитал необходимым внести ясность. Зовут меня Калмыков Алексей Николаевич, я генерал-майор танковых войск, ныне уже запаса. За время, проведенное рядом с вашими пациентами, смог составить объективное мнение и о вашей организации в целом. Верно ли я понимаю, что очередь дошла и до меня?
– Получается, что так… – констатировал я.
– …Глупо, очень глупо.
– Тогда честь имею, – по-видимому, эти слова генерал адресовал Анне.
А вскоре, положив трубку переговорного устройства, заявился на пороге уже моего кабинета.
Одного взгляда было достаточно, чтобы определить базовый тип в его характере. Настоящий генерал, не ряженый, не диванный с базой демонстративного типа, но эпилептоид в чистом виде. Он не стал размениваться на дежурные комплименты, а сразу взял быка за рога:
– Я сяду?
Хотя во взгляде сквозило опять же эпилептоидное: – А ведь человек, который был здесь до меня, смял накидку на кресле. Лучше сяду на обычный стул.
– Конечно, – я поправил накидку.
И клиент, бросив на меня уже чуть более заинтересованный взгляд, все-таки уселся в более удобное кресло:
– Вы прочитали мои мысли.
– Стараюсь.
– Я не буду ходить вокруг да около, – объявил генерал.
– Это я уже понял, – подумал я.
– Как меня зовут, вы уже знаете. А я знаю, как зовут вас.
– Все гениальное просто, – пошутил я мысленно.
– Но я