бог урожаев поможет ему выплатить недостающее. Его доброе имя служит обеспечением кредита. Он делается обладателем бумаги, которая предоставляет ему и его потомству безусловное право собственности на двести акров земли, расположенной у такой-то речки. В жизни сего человека воистину наступает новая эра! Он, в прошлом, скажем, немецкий мужик, отныне стал вольным землепашцем — отныне он американец, пенсильванец и британский подданный. Его принимают в гражданство, имя его заносят в цивильный лист провинции. Бывший бродяга, он обретает оседлость; к его фамилии теперь присовокупляется название графства или округа, в коем он поселился; впервые за всю свою жизнь он начинает кое-что значить — он, кого прежде почитали полным ничтожеством. Я лишь повторяю Вам то, что мне довелось слышать от многих эмигрантов; мудрено ли, по сердца их, ликуя, одушевляются множеством чувств, которые нелегко описать. Из грязи выбиться в люди, из слуг — в господа; из раба какого-нибудь сиятельного деспота сделаться свободным человеком, наделенным землею, к коей присовокуплены все блаженства гражданского состояния! Чудеснейшая перемена! Перемена, вследствие которой он и становится американцем. Сия великая метаморфоза имеет двойственное действие: она стирает его европейские предрассудки и заставляет забыть тот механизм зависимости и рабской покорности, к которому его приучила нищета, но иногда он забывает больше, чем следует, и от одной крайности бросается в другую. Человек же рассудительный начинает строить планы будущего процветания, предполагая дать своим детям лучшее образование, нежели он сам смог получить; он обдумывает будущий образ действий, чувствуя такое страстное желание трудиться, какого доселе никогда не испытывал. Движимый пробудившейся гордостью, он берется за любое дело, дозволенное законами, ибо он почитает законы и с благодарностию в сердце устремляет взоры свои на восток, к тому острову, где находится правительство, которое даровало ему новое счастие и приняло его под свои крыла и защиту. Тот, кто лелеет подобные мысли, — хороший человек и верный подданный. Внемлите, о вы, бедняки Европы, вы, гнущие спину и проливающие пот ради сильных мира сего, вы, принужденные делить урожай со своей нивы меж церковью, хозяевами и правительством, вы, ценимые ниже, чем любимая гончая или никчемная болонка, вы, дышащие воздухом природы лишь потому, что его нельзя отобрать! Только в Америке вы сможете изведать те чувства, которые я описал; только здесь законы о приеме во гражданство приглашают каждого вкусить от великих трудов и блаженств наших, приглашают возделывать землю без арендной платы и налогов. Правда, многие эмигранты, закоренелые в развращенности своей, привозят с собою все свои грехи и, пренебрегая теми благами, которые им предлагаются, продолжают идти путем порока, пока не настигнет их кара наших законов. Нет, преуспеть у нас удается отнюдь не всякому, но лишь добронравному, честному и трудолюбивому; зато как же счастлив тот, кого сия перемена властно сподвигла к деятельности, к процветанию, к попечению об устройстве детей его, рожденных во дни бедности; когда б не благотворное действие эмиграции, им в наследство достались бы одни родительские лохмотья. Иных же прельстительная картина свободной жизни только вводит в заблуждение: преисполнившись гордости, они хотят не трудиться, а бить баклуши, ибо их удовлетворяет уже самое сознание того, что они сделались землевладельцами; окруженные богатством, они попусту тратят время в безделье, мотовстве и тщетных предприятиях. Обыкновенно честные немцы ведут себя разумнее других европейцев. Они нанимаются в подмастерья к своим состоятельным соотечественникам и обучаются у них всему, что им надобно. Если кто-то имеет занятие, приносящее изрядную прибыль, немец обязательно войдет во все его подробности и возгорится желанием получать те же выгоды. Сия страстная мечта уже никогда не оставляет его, и посредством умеренности, строгой бережливости и упорнейшего рвения он, как правило, добивается своей цели. Сразу же по приезде в Америку выходцы из Германии взирают округ себя с немалым удивлением — должно быть, разница столь велика, что им кажется, будто они грезят; но затем они видят, как повсюду преуспевают их соотечественники; они проезжают через графства, где не слышат ни единого английского слова; они узнают родину в именах и языке местных жителей. Сии поселенцы явились полезнейшим приобретением для Пенсильвании: им она обязана большой долей своего процветания, а их долготерпению и способностям к механике — своими мастерскими, лучшими во всей Америке, превосходнейшими лошадями и многими другими преимуществами. До самой смерти они хранят воспоминания о былой своей нищете и рабской приниженности. Хотя шотландцы и ирландцы у себя на родине, вероятно, жили не богаче немцев, они имели больше гражданских привилегий, и посему новое состояние производит на них действие не столь могучее и не столь длительное. Я не знаю, чем это объяснить, но из одной дюжины эмигрантских семейств упомянутых мною наций обыкновенно добиваются преуспевания семь шотландских, девять немецких и четыре ирландских. Шотландцы тоже отличаются бережливостью и трудолюбием; однако ж их жены не умеют работать так же усердно, как немки, которые ни в чем не отстают от муж ей и часто разделяют с ними жесточайшие тяготы поповых работ, в коих они немало смыслят. Посему шотландцам приходится в одиночку бороться с уроном, чинимым природою, — единственным их противником. У ирландцев же дела идут хуже, ибо они склонны к пьянству и ссорам; они неуживчивы и скоро пристращаются к охоте, а это есть погибель всему. Кроме того, они менее прочих сведущи в искусстве земледелия, причина чему, вероятно, заключается в том, что у себя на родине их трудолюбие не находит простора и поприща. Мне много рассказывали, как разделены земли в Ирландском королевстве; древнее завоевание нанесло ему великий вред{230}, ибо расстроило весь порядок земельной собственности. Земля там принадлежит очень немногим и сдается в наем ad infinitum[99], причем арендаторы часто платят пять гиней за акр. Жилища ирландских бедняков самые убогие в Европе; изобилие картофеля, который легко выращивать, побуждает их к праздности; жалованье их слишком невелико, а виски у них стоит слишком дешево.
Любые мимолетные наблюдения подобного рода немедленно требуют множества оговорок, ибо повсюду можно обнаружить множество исключений из общего правила. Сами ирландцы, приезжающие из различных частей королевства, весьма различны меж собою. Сие удивительное свойство не поддается объяснению: казалось бы, на столь малом острове каждый ирландец должен быть похож на другого, однако ж дело обстоит иначе — они несходны своими склонностями и любовию к труду.
Напротив, все без исключения шотландцы трудолюбивы и бережливы; чтобы показать себя, им потребно лишь поле деятельности, и, найдя его, они обыкновенно добиваются успеха. Единственная беда их состоит в том, что они не имеют особливой американской сноровки,
