— Милостивый падишах, я привез тебе остальной выкуп. Считай и назначай свадьбу.
Падишаху понравился будущий зять, и он приказал оказывать ему всяческие почести.
Визирь повел царевича в сад, где гуляла дочь падишаха. Там для него раскинули царский шатер. Музыканты, песенники принялись развлекать жениха.
Царевича ничто не занимало. Он думал только о царевне и ему не терпелось взглянуть на нее.
Ночью царевич вышел из шатра и стал думать, как бы войти в покои царевны. Тут он увидел свет в высоком окне. Царевич подкрался, чуть раздвинул занавеску и заглянул в комнату. Он увидел ложе, которое девушки-прислужницы убирали шелками, бархатом и душистыми цветами. Когда все было приготовлено, пришла царевна. Увидев ее, царевич обомлел и едва не лишился чувств. Девушка была так красива, что пери в сравнении с ней показались бы уродами.
Царевич вскрикнул от счастья.
— Кто там подглядывает?! — испуганно вскрикнула царевна. — Схватить этого наглеца и ослепить.
Прислужницы выбежали из дворца, схватили царевича, избили его, а затем ослепили.
Узнав об этом, визирь прибежал к падишаху и доложил:
— Твоя дочь, за которую уплачен такой богатый выкуп, только что ослепила своего жениха!
— Неужели придется возвращать выкуп! — воскликнул в отчаянии могущественный падишах.
— Царевна не знала, что жениху не терпелось взглянуть на нее до свадьбы, — сказал визирь. — Но помочь ему теперь уже нельзя.
И слепого царевича отправили к его отцу.
Узнав о беде, постигшей единственного сына, старый падишах занемог. Созвали всех врачей царства, но никто из них не смог исцелить ни царевича, ни падишаха.
С каждым днем падишаху становилось все хуже, а вскоре он умер.
Визирь и придворные хотели посадить на трон слепого царевича, но народ пришел ко дворцу и закричал:
— Нам не нужен такой падишах! Он требует налога с каждой лепешки, которую мы съедаем.
Щедрость и хвастовство
авным-давно жил один падишах, который на весь мир хотел прославиться своей щедростью.Нередко он спрашивал визиря:
— Найдется ли еще падишах, который был бы добрее и щедрее меня?
И визирь всякий раз отвечал:
— Справедливый властелин, твой народ говорит, что во всем мире нет нигде никого, кто был бы добрее и щедрее тебя.
Но падишаху захотелось самому услышать, что говорят в народе о его щедрости. И вот однажды ночью, переодевшись в простое платье, он вышел из дворца и стал бродить по улицам столицы.
Люди уже легли спать, на улицах было тихо, и даже собаки не лаяли. Проходя мимо чьих-то ворот, падишах услышал голоса и остановился.
Голоса доносились со двора. Разговаривали между собой три друга: одного звали Аман, второго — Шакурбан, а третьего — Ёламая.
— Я не поверю в доброту и щедрость падишаха, — говорил один, которого звали Аманом, — пока он сам не окажет мне благодеяние.
— А чего бы ты желал получить от падишаха? — спросил второй, по имени Шакурбан.
— Я желал бы, — ответил тот, — чтобы он подарил мне самую любимую из своих жен. Вот тогда я поверил бы в его доброту.
— Я тоже поверил бы в щедрость нашего падишаха, если бы он подарил мне переметную сумму, наполненную золотом, и лучшего коня из своей конюшни вместе с серебряной сбруей! — сказал второй, по имени Шакурбан.
— Эх вы, глупцы, — сказал третий, по имени Ёламан. — Лучше в черной реке утопиться, чем обращаться к хвастуну. Мой отец всегда говорил: «Нет лучше той лепешки, которая своим трудом заработана». Чужих богатств мне не нужно, а тем более не нужно сокровищ падишаха, политых слезами и кровью народа.
Услышав эти слова, падишах вернулся во дворец и приказал визирю привести трех друзей.
Когда Амана, Шакурбана и Ёламана привели во дворец, падишах приказал:
— Повторите то, что вы говорили про меня.
Друзья удивились, что падишах узнал об их желаниях, и каждый решил говорить только правду.
Первым начал Аман:
— Милостивый падишах, я говорил, что если ты по-настоящему щедр, то подаришь мне свою любимую жену.
— Милосердный падишах, — сказал Шакурбан, — я говорил, что если ты по-настоящему щедр, то подаришь мне переметную суму, наполненную золотом, и коня с серебряной сбруей.
— Ну, а что ты говорил? — спросил падишах у Ёламана.
Ёламан ответил:
— У падишаха всегда просят что-нибудь. Мне же ничего из твоих сокровищ не нужно, потому что я собственным трудом добуду себе пропитание. А твои сокровища политы слезами и кровью народа.
Падишах подумал и сказал:
— Отдаю тебе, Аман, свою любимую жену. А тебе, Шакурбан, переметную суму, наполненную золотом, и коня с серебряной сбруей. Но на рассвете вы должны покинуть свои дома и, переходя из города в город, прославлять мою щедрость. А тебя, Ёламан, я изгоняю из царства. На рассвете ты тоже оставишь свой дом.
Когда рассвело, три друга покинули город. Аман с женой, подаренной падишахом, шел пешком, Шакурбан ехал на коне, полученном из царской конюшни, а Ёламан шел за ними, пеший и одинокий.
К вечеру они добрались до колодца и решили тут заночевать.
Аман отвел молодую жену в сторону и сказал:
— Жена, без денег и без коня мы пропадем. Что, если я убью Шакурбана и овладею его золотом и конем?
— Аман, — ответила жена, — не советуйся со мной, а поступай, как велит тебе совесть.
Шакурбан услышал этот разговор и подумал:
«Вот как! Аман замышляет убить меня! Ну, нет! Я убью его раньше, чем он поднимет на меня руку. Тогда к моему золоту и коню прибавится еще красавица жена».
Вынув из-за пазухи нож, Шакурбан стал точить его на булыжнике.
Тем временем Аман подошел к Ёламану и потихоньку сказал:
— Друг Ёламан! Я задумал убить Шакурбана. Если ты мне поможешь, я одарю тебя золотом. Тебе ничто не грозит, так как ты изгнанник и все равно должен покинуть пределы родины.
— Эх, друг Аман, — ответил Ёламан. — Я ничего не слышал, потому что ухо мое закрыто для злых речей.
Тут путники стали располагаться на ночлег. Когда взошла луна, Ёламан увидел, что по земле движутся две тени. Это полз Аман, чтобы убить Шакурбана и завладеть его золотом и конем, а навстречу полз Шакурбан, чтобы убить Амана и завладеть его женой-
Они встретились у колодца и вонзили друг в друга ножи.
Наутро жена Амана разбудила Ёламана и сказала:
— Ёламан, твои спутники убили друг друга. Остались в открытом поле золото, конь и я, беззащитная женщина. Возьми добычу себе и отправимся в путь, пока не пришли сюда злые люди и не воспользовались столь