Сальровел поперхнулась воздухом. Сердце сжималось, зашкаливал пульс. На щеках выступала багровая сосудистая сетка, но «жених», словно, не замечал всего этого. Рик... расскажет Хайнгу, что она — его невеста. Что согласилась за него выйти. Просто сломала ногу, и потеряла память, вдруг. А Шейн... примет прямой, очевидный отказ от своего предложения, ведь девушка, которой он его сделал, выходит замуж за другого. Выйдет, когда вспомнит его.
На лбу выступил пот. Еще страшнее то, что... глядя на двух мужчин, распивающих в гостиной чай, она вынуждена будет согласиться с этим. Потому что она «ничего не помнит». Потому что она считает Холгарта своим настоящим женихом, и всего лишь знакомится с его другом.
Какая ирония.
Губы дрожали. Рик наклонился, и легко поцеловал девушку в лоб, словно пытался успокоить. Затем поднялся с кровати, и начал надевать махровый халат.
- Все будет хорошо, родная. Я тебя люблю, пожалуйста, помни об этом.
- И когда... приезжает твой друг? — Тихо спросила Нона, с красным от стыда лицом глядя на молодого человека.
- Примерно в десять утра, ты вовремя проснулась. — Холгарт кивнул сам себе. —Если что, обязательно мне звони. Пойду, нужно сполоснуться. Времени не так уж и много.
- Хорошо. — Девушка нервно сжала кулаки. - Удачной... встречи.
Мужчина, напоследок, погладил по голове свою «невесту», улыбнулся, и медленно вышел из спальни.
Как только Сальровел осталась одна, она тут же вскочила, и тут же взвыла — в ноге отзывалась острая больно. Опустилась на колени, и сунула руку под матрас. Нужно срочно позвонить Шейну, все ему объяснить. Что амнезия — это ложь, что все, что скажет ему Рик — ложь. Ложь по её вине, потому что все пошло не так, как планировалось изначально. Все пошло не так. Ложь.
Однако, телефона под матрасом не находилось. Вновь по спине пополз холодный озноб. Нона заглянула под кровать. Упал, может? Однако, там тоже была пустота.
Девушка судорожно опустилась на пол, и схватилась за лоб. Как? Когда?
Страх.
Оказавшись в коридоре, Рик выдохнул. Мягкая улыбка превращалась в странный, тяжелый оскал. Он начал медленно спускаться вниз, и на лицо легла плотная, жуткая тень. В глубоком кармане молодой человек поглаживал холодными пальцами чужой телефон.
43. Близнецы Сээль-Ровелл
2 года назад
'Спелые яблоки падали на землю, и трескались. Желтые листья разносил ветер по частному сектору города. Вроде бы, даже не окраина, а впечатление, словно высоток нет на многие километры. Даже воздух, казалось, здесь был чище. Чище и свежее.
В одном из таких домов... в одноэтажном, с коричневой двускатной крышей были настежь открыты окна. На подоконниках мерзли орхидеи, слегка покачивались розовые гардины. Иногда рядом слышался щебет птиц. Никаких ворон, никаких завывающих псов. Казалось, летом в этом месте цвели ромашки, а где-то неподалеку, в неухоженном парке вили гнезда редкие соловьи. На многие мили разносился запах жженых поленьев и шашлыка.
Дома разделяли крупные участки и низкие штакетники. Мощенная крупным канем дорога выглядела, словно мостовая старых лет.
- Мистер Ровелл!! — Закричал из-за забора человек средних лет, с проседью.
Из окна с розовыми шторами высунулся мужчина, примерно, сорока пяти лет. На голове с темными, чуть вьющимися волосами, казалось, не было ни одной седой пряди:
- Да, мистер Джонс, добрый день.
Он недоуменно поднял брови. — Кошка нашлась ваша?
- Да, да, пришла. — Джонс довольно кивнул. — День назад пришла. Наверно, котят буду зимой нянчить. — Хриплый смех. - Видел... дочку вашу с утра. Как поднялась, расцвела... прям не узнать. Я это к чему все это. Ко мне в субботу племянник приезжает, студент. Поступил на юридический в том году. Так может... зайдете к нам с дочкой в субботу? На чаек. — Он как-то странно подмигнул, словно никогда не умел этого делать, но очень старался.
- Если она будет тут в субботу, зайдем. — Ровелл нервно улыбнулся. — Почему бы и нет. Она, правда, сейчас все выходные проводит у бабушки. Совсем старушка плоха стала. — Улыбка, постепенно, сползала с лица. — Мы купили участок на кладбище. Нужно смотреть правде в глаза. У кого-то будут котята к зиме, у кого-то, похороны.
- Очень вам сочувствую. — Джонс смутился. Казалось, на минуту, даже, пожалел, что завел диалог. — Ну вы заходите, если дочка дома будет. Мы вам всегда рады.
- Спасибо. — Ровелл выдохнул, поправил шторы, и вернулся в дом. В тихой спальне на бежевом диване сидел с кислой миной парень. Он как-то странно смотрел на отца, и нервно постукивал пальцами по коленке.
- Ты на самом деле потащишь Нону на свиданку с племянником соседа? — Тео скрипнул зубами. — Это же тот прыщавый дрищ, которому она в детстве за приставания палец выломала. И правильно сделала. Не будет распускать руки.
- Я помню. — Мужчина прикрыл окно и вздохнул. — Нет, но отсылать не буду, не вежливо. Тебе, кстати, тоже было бы неплохо обучиться вежливости. — Он сузил глаза, и скрестил руки на груди. — И твоей сестре.
- Ты что, все еще обижаешься? - Теодор с мрачной ухмылкой откинулся, и закинул щиколотку на колено. — Обижаешься, что она твою и фамилию мамы слепила в одну?
- А ты пошел у нее на поводу. — Отец стиснул зубы и отвернулся. — Потакаешь ей, все позволяешь, поддакиваешь. Разве что в рот ей не заглядываешь, хотя не знаю.
Была двойная фамилия, через тире. Обыкновенная. Красивая, можно сказать. И что теперь? Мои дети носят выдуманную фамилию из двух других. Стыдно даже.
- «Сальровел» хорошо звучит. — Тео пожал плечами.
- И ладно бы только она сменила. Ты побежал за ней, как только она сказала. —Ровелл скрипнул зубами. — Нельзя перед ней так расстилаться. За, практически, девятнадцать лет отказа не знала. Ты должен хоть где-то, хоть как-то критиковать то, что она, бывает, выкидывает. А не кивать и соглашаться. — Мужчина опустил глаза. — Бабушка твоя