Девочка вытряхнула из-под платья необычный кулон из двух изолированных капсул разного цвета. Эйден узнал «Иньян» — взрывчатку пехоты Альянса. Бижутерия могла разнести пол-этажа.
— У меня есть вот это, — малышка шмыгнула носом, — моя Каоша — она для меня вся семья! Если ты ее убьешь, я брошу кулон на пол и…
— Нет, постой, фу! — Эйден отскочил на полметра назад. — Не бросай ничего. Лучше скажи, ведь сюда кто-то заходит, да? Приносит еду, проверяет тут все. А потом выходит, верно?
Девочка кивнула.
— Как они-то это делают? Ведь здесь всего одна дверь.
Мелочь деловито оправилась, подошла к меню и перевернула его. На обратной стороне была надпись: «Доступ для сотрудников. Докажите, что Вы не робот. Введите правильный ответ на задачу». Почти все то же самое, но пример был, мягко говоря, не для гуманитариев.
— Видите? Они все знают ответ, а я такого еще не проходила… — лепетала девочка за спиной андроида. — Тут дверь открывается без ключа, одним паролем. Просто раз — и все.
Эйден медлил. Слишком все было гладко и странно. Девочки какие-то в подвале. Почему они не угрожали взрывчаткой тем, кто их сюда посадил? На кого рассчитан второй пароль с его гигантской, запутанной формулой? Девочка сказала, что сотрудники уже знают ответ на него, а не пытаются решить, тогда зачем он вообще? Такие вычисления в уме доступны только андроиду. И еще. Сюда можно было попасть только из затопленного лабиринта. Таким счастливчиком опять же мог стать лишь робот. Потому что люди ни при каких обстоятельствах не полезут к медузам. А если и полезут, далеко не уплывут.
«Интересно, много ли трупов на дне лабиринта? — вдруг отвлекся император. — Так. И что же видит робот, который добирается сюда? Человеческого ребенка, умоляющего помочь. Второго человека, которого непременно убьет попытка открыть архив. И угрозу для себя самого, если девочка бросит взрывчатку. Следуя законам робототехники, андроид обязательно введет пароль для сотрудников. Хм. Который его раз — и все».
Эйден перевернул меню.
— Не надо!
Глаза таращатся, кулон над головой.
«А если это не ловушка? Я убью нас всех?»
— Второй и Третий, — задумчиво произнес андроид. — И половина Первого.
Девочка опустила кулон. Стоп-игра.
— Че? Какая половина?
— Половина Первого закона. Согласно ему, я не могу причинить вред твоей сестре.
— Тогда помогите мне… Ну помогите!
Она заплакала. Эйден подошел к малышке, присел на одно колено и заглянул прямо в глаза.
— Я не могу отказать тебе в помощи, если ты просишь, — почти печально улыбнулся он и заправил ей непослушную прядь за ушко. — Ты человек, и я должен подчиняться твоим приказам. Это Второй закон. Да, собственно, даже если бы не просила, я не мог бы оставить тебя в беде. Это вторая половина Первого закона. А еще, если я позволю тебе бросить в меня кулоном, то нарушу и Третий, который обязывает меня защищаться.
Андроид поднялся, чтобы вернуться к меню.
— Но игра есть игра, — заскрежетала сталь. — Бросай кулон, малыш, потому что сейчас я их все нарушу.
И он ввел невероятно тяжелый для него «легкий» пароль.
Пузырь наверху лопнул — рабыня из него полетела вниз. Девочка заверещала и бросила кулон.
А Эйден зажмурился. «Я чудовище» — успел он подумать прежде, чем обнаружил, что жив, и открыл глаза. В воздухе над ним сверкали и рассыпались ошметки голограммы. Рабыня в пузыре была иллюзией! А ключ — нет. Он поднял его и огляделся. Рядом на полу валялись разбитые капсулы: взрывчаткой там и не пахло, обычный краситель. Андроид посмотрел на девочку, которая с досадой стягивала ошейник.
— И? Ты ведь даже не рабыня.
Малышка отступила к тюфяку и села, поджав под себя ноги. Кажется, она была разочарована.
— Папа обещал, что я увижу, как роботам башку срывает. Он меня иногда сюда берет, когда дежурит. Уже четыре раза получалось вас надуть, тут часто лазают.
Девочка выцарапала из-под тюфяка планшет, коробку с печеньем и уткнулась в игру.
— Жалко, что с тобой не вышло, ты неправильный какой-то, — невнятно добавила она уже с полным ртом. — Ишпортился, наверно.
Плохо. Плохо, что у него не сработал инстинкт убить, а после разбираться.
— Вот же 11100001 11100011 10101010 10100000.
* * *
Он крался между стеллажами архива, перебираясь от секции к секции. Нужный раздел был где-то рядом. Руки еще немного дрожали: нарушить разом все три основных закона — дело невиданной свободы воли. Но прежде всего — ответственности. Джур, цитируя создателя этих правил, сказал как-то раз: «Если кто-то следует законам, то он или робот, или очень хороший человек». После эпизода с девочкой Эйден был вынужден признать, что робот из него так себе, а человек и вовсе отвратительный. Хороший попался бы в ловушку и порадовал ребенка.
Ему удалось набрать разрозненных документов из оборонного сектора. Проводя кончиками пальцев по керамоцистам, он посылал информацию сразу в мозг. Современных данных о магнетарном оружии почти не было — так, осколки. Надо было копать глубже, ведь цепь создавалась задолго до последней войны. От нечего делать Эйден загрузил себе несколько файлов, где упоминались уроборос и другие паразиты. Следовало заглянуть в историю Смутного Времени, и он прошел дальше.
Как только андроид ступил на порог нового сектора, то с удивлением обнаружил у одного из стеллажей девчонку-биолога. Самина тоже его заметила. В молчаливом восклицании «Да какого же дьявола⁈» они ткнули друг в друга пальцем, сожалея, что это не ствол глоустера. Но их возбуждение от счастливой встречи прервала сирена.
— В этом секторе можно работать только поодиночке! — кричала Самина, наспех забрасывая капсулы обратно на стеллаж. Она рванула к служебному выходу, но Эйден поймал ее за шиворот.
— Куда! — рявкнул он. — Думаешь, откуда появится охрана?
Они побежали к двери, через которую пришел андроид, но ее уже заблокировали. Эммерхейс огляделся.
— Там вытяжка. Забирайся по стеллажу, — отрывисто приказал он. Самина полезла, стараясь не разбросать с полок керамоцисты. По ним могли вычислить беглецов. Наверху Эйден сорвал решетку с вентиляции и затолкал в нее девушку, а потом юркнул туда сам.
— В последний раз я корчился в трубах, когда был лейтенантом, — прошипел он, аккуратно устанавливая за собой решетку на место. Леди Зури съежилась рядом и молчала.