Стоял в компании летающих глазастиков в балахонах и какого‑то странного мужика, очень похожего на эльфа. Такой же ушастый, длинноволосый и высокий.
— Это дворецкий в замке Мельиниэль. Иллюзия, способная действовать самостоятельно и даже создавать другие иллюзии. Только я думал, что он привязан к замку, а его точно разнесли, — пояснил девчонкам Гришка, а затем исчез, обернувшись тёмной вспышкой.
Но лишь для того, чтобы появиться рядом с Максимом и словить от него довольно сильный удар светом.
— Прибью! — злобно прорычала рыжая. — Будет знать, как обижать моего Гришку.
— Лен, помнишь, о чём мы с тобой разговаривали? — осторожно начала Мирослава. — Гриша не твоя собственность и сам в состоянии не только постоять за себя, но и принимать решения, что он сейчас и показал, отправившись к Максиму.
— Помню, — ещё злее буркнула Ленка. — Только это не отменяет того факта, что эти двое сейчас там могут договориться о чём угодно и ничего не рассказать нам.
— Аргумент, — согласилась Скворцова и первой потянулась к магии, чтобы создать канал между всеми всадниками. От такого они точно не смогут отделаться, даже если будут находиться на другом конце Пустоты.
Парни, естественно, ощутили вмешательство, но это их ничуть не смутило. Последующий разговор слышали абсолютно все, и ничего крамольного в нём не было. Хотя и история, рассказанная наспех, была крайне странной. И слишком многого Медведев не договорил.
Но об этом потом.
Сюда он прибыл как раз, чтобы воспользоваться услугами этого существа, покрытого присосками. А присоски были предназначены для того, чтобы высасывать магию из живых существ.
К тому моменту, как рассказ закончился, девчонки присоединились к парням, спустившись на Махе. Розовая сильно опасалась находиться рядом с жилищем монстра, и поэтому пришлось её уговаривать. Даже пообещать, что если осьминог только дёрнется в её сторону, они его накажут.
Хорошо, никто не дёрнулся. А то никто не знал, как вообще справиться с этим созданием, которое, кстати, всю дорогу находилось в контакте с Максимом.
Как ему удавалось одновременно общаться и с ним, и с ребятами, было непонятно. Даже Мирослава ещё не смогла выйти на тот уровень, где она могла бы разделять своё сознание на несколько потоков без ущерба для этого самого сознания.
А тут Максим сделал это и, судя по всему, ничуть не напрягался.
— Что же там за существо, что вот такой гигант должен высасывать из него магию? И сколько этой самой магии? — спросила рыжая, как только они оказались рядом с парнями.
— Помните монстра, что вылез из‑под замка, когда вы только к нам присоединились? — девчонки кивнули. — Так вот, нужно высосать магию примерно из такой же туши. Возможно, немного крупнее. Точно не могу сказать. И не стоит так близко подходить к воде. Это совсем не вода.
— А что же тогда? — спросила Мирослава, которая была очень близка водной стихии из‑за своего скакуна.
Но Дана осталась в их родном мире и сейчас не могла помочь девушке разобраться в этом вопросе.
— Это квинтэссенция магии. Каспер говорит, что даже круче сути магии. Там она кристаллизуется, а здесь находится в жидком виде.
— Да ладно! — воскликнули наставники ребят и бросились к жидкости, которая слегка флюоресцировала.
Разглядеть это было весьма сложно, поскольку весь водоём накрывала странная сила, которая не позволяла никакой магии проникать сквозь защитный барьер. Всё это увидеть было невероятно сложно. Словно вообще ничего не было.
— Судя по реакции стариков, Макс не врёт. И теперь, чтобы помочь принцессе, превратившейся в страшного монстра, нужно притащить этого монстра сюда, — сказала Мира, оценивающе глядя на Максима и ещё не приняв решения, в своём уме он или всё же ударился где‑то головой.
— Погода была прекрасная, принцесса была ужасная, — протянула Ленка. И, судя по тому, как рыжая смотрела на парней, она уже была на их стороне, что ещё сильнее не понравилось Скворцовой — единственному голосу разума в этой компании. Теперь она понимает, насколько тяжело было её предшественнику удерживать остальных от безрассудных поступков.
— А теперь давайте все подумаем, чем такая помощь может обернуться для нас? Мы вроде домой собирались возвращаться, а сейчас есть большая вероятность, что задержимся в Пустоте на довольно длительный срок.
— Бульк, — послышалось из озера. — Бульк, бульк, бульк.
Все сразу переключили внимание туда и увидели, как над поверхностью сути магии стали подниматься перламутровые пузыри, невероятно красиво переливающиеся белым, голубым, розовым и сиреневым цветами.
Пузыри лопались, и в озеро падала всего одна капля, из которой они и состояли. Именно эта капля выдавала удивительный по чистоте и красоте звук, который постепенно стал складываться в удивительную мелодию. И в этой мелодии Мирослава смогла услышать слова.
Хранитель квинтэссенции магии обращался к ней. Он ждал именно Мирославу как ту, что смогла установить контакт с Данной — с водным порождением магии и далёким потомком этого водяного исполина.
— Гадство, теперь и нам туда придётся лезть, — донёсся до Скворцовой голос Макса. И только после этого она поняла, что стоит далеко в озере, совсем рядом с головой исполина, и одна из его присосок прицепилась к правой руке.
— Дана, ты нужна мне, — только и смогла произнести Мирослава перед тем, как осьминог потянул из неё силу.
* * *
Вот и какого хрена они появились в самый неподходящий момент, когда я уже практически договорился с Сосальщиком?
Понятия не имею, как на самом деле называется это порождение пустоты, но я решил называть его именно так из‑за способности высасывать магическую энергию из всех и вся, что по неосторожности попадёт в зону его охотничьих угодий.
Уж не знаю, почему Йорик так и не пришёл за помощью к своему скакуну, но вот меня самокат гнома не подвёл.
Идея откачать у Меллиниэль излишки магии пришла мне практически сразу, как Каспер рассказал, что из себя представляют её слёзы.
Сама эльфийка ничего не знала о существовании таких вот сосальщиков, а вот самокат в купе с глазастиками не подвёл.
Я встал на транспорт, выдал ему запрос, и вот уже передо мной плескается целое озеро квинтэссенции магии.
Каспера едва удар не хватил, как он увидел, сколько здесь самого ценного магического суррогата, что только может быть.
Правда, всё сильно усложнялось огромным расплющенным осьминогом, что лежал на поверхности