Обычно такие имели два этажа: первый предназначался для скотины, но беглого взгляда было достаточно, чтобы понять — здесь зарабатывали на жизнь иначе. Это был перевалочный пункт или дозорный, чтобы предупредить о страже, чтобы пересидеть вдали от королевских властей.
Интересно, откуда герцогу известно об этом месте?
— Я бы хотела знать, каким образом вы намереваетесь обнаружить предателя? Думаю, это моя служанка, не Ирен, другая.
Я быстро пересказала герцогу мои соображения, он выслушал внимательно, хмурясь, когда я говорила о своих догадках и приводила разумные доводы, и не пытался подтрунивать. Иногда он пристально вглядывался в моё лицо, словно хотел прочесть мысли или понять, не вожу ли я его за нос. Вероятно, привычка царедворца.
Теперь я не понаслышке знала, что такое придворные интриги, и как далеко они распространяются. И как мало в них значит человеческая жизнь.
— Пойдёмте, ваше величество, мы привлекаем ненужное внимание.
Он тронул меня за локоть, почти робко, как если бы нас мог увидеть король. И я чуть было не спросила, каков он. Этот мужчина, кому судьба отдала Бланку в жёны.
Раньше и не задумывалась, не чаяла дойти. Или считала, что перекинусь в свой мир раньше, чем состоится эта встреча мужа и жены. Но с каждым проведённым в книге днём я всё больше сомневалась в том, что вернусь так быстро.
У порога нас встретили хозяева. Бородатый муж, с повязкой на глазу, выглядящий как пират, и его молоденькая жена, имевшая навыки придворной жизни. Я сразу поняла, что они ряженые.
Больно ловко дама по имени Фабиа присела в реверансе, когда мне её представили. А её муж Мигел легко склонился в поклоне.
Ладно, посмотрим.
— Нам требуется перекусить с дороги.
— Конечно, гранд и гранда, — пропела Фабиа и попятилась в дом.
Мы вошли следом. Мне было любопытно посмотреть на убранство разбойничьего вертепа, но я оказалась не в избе, устланной соломой, а во вполне себе приличном доме зажиточного купца, устроенного изнутри не без некого изящества.
Резные ставни и оконные рамы, мебель пусть и не такая добротная, как в замке Мендоса, но зато украшенная резьбой и птичьими, и морскими мотивами. Сундук у окна служил одновременно будуарным столиком и хранилищем одежды, кровать была застелена гобеленовым покрывалом, арка с кружевной резьбой отделяла обеденную зону от жилой.
Здесь вполне могли долгое время и не без удобств находиться благородная дама со служанками, для которых предназначались низкие кровати по углам.
Герцог молчал, давая мне время привыкнуть.
Я уже поняла, что он опасался истерики с моей стороны и был приятно удивлён моей понятливостью. Если не сказать больше: она вызывала подозрение.
В обеденной зоне за грубо сколоченном столом, накрытым простой серой скатертью, так не вязавшемся с изящной мебелью жилой комнаты, сидел Хьюго — великан из слуг герцога.
Заметив меня, он, дожёвывая на ходу козий сыр и запивая молоком из кувшина, вскочил на ноги и низко поклонился.
А потом и вовсе поспешил исчезнуть за дверью в конце столовой.
Фабиа извинилась и тут же хлопнула в ладоши, чтобы двое молчаливых слуг быстро накрыли на стол.
— Еда простая, гранда, но мы достанем всё, что потребуется.
— Мне немного надо, — ответила я, беря со стола виноград. Его точно нельзя отравить, а я была голодна. — Пусть все уйдут, мне надо обсудить с вами детали.
Я обращалась к герцогу, и по его знаку все тотчас удалились. Вышли наружу, оставив нас наедине.
— Вы можете доказать мне свою верность, ваше сиятельство, или я должна верить вашим словам? Готовы принести клятву верности?
Глава 31
Память Бланки внезапно приоткрыла запертую ранее дверь, и на меня хлынули её воспоминания. Первая часть, хранящаяся в одном из сундучков.
Клятва верности, принесённая одним магом второму, а наибольшей магической силой тут, безусловно, обладали аристократы, считалась верным средством от предательства.
А если её приносил подданный помазаннику Божьему, то и вовсе нерушимой. Пока король или королева, на худой конец, регент, с разрешения Совета выступающий от имени наследника, не вернёт слово давшему клятву.
Очень удобно. Оставалась одна загвоздка: клятв верности могло быть не больше трёх за всю жизнь человека. Супружеские обеты были не в счёт.
Здесь речь шла именно о верности слову. И опять-таки она могла заключаться только с обоюдного искреннего согласия.
Дверца памяти закрылась, и это было всё, что я узнала. Но и то вовремя.
Подозрительно вовремя.
Однако думать об этом буду потом. Сначала следует нерушимый союз заключить.
— Готовы, ваше сиятельство? Принести клятву верности? Или вы уже связаны договором с кем-то другим?
Я встала из-за стола и прошла к закрытому окну. В комнате было жарко, но я ценила меры предосторожности: пока в комнату не проникает воздух, можно установить ловушки от любопытных ушей.
Это тоже подсказала память Бланки. И всё же я напоминала сама себе путника с завязанными глазами, идущего по узкой тропинке между двумя пропастями.
Я специально отвернулась к окну, чтобы герцог придумал оправдание, почему он не может принести мне клятву. Конечно, скажет, что уже дал её королю.
— Хотите союз, ваше величество? — произнёс он будничным тоном, отпивая из деревянной кружки парного молока. Вина здесь не водилось, или его не подали. — А вы знаете, какова плата?
— Для вас? Да, вы не сможете меня предать.
Я обернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. И встретилась взглядом с синей тьмой, таившейся в его душе.
Он встал и медленно подошёл ко мне. Казалась, когда он положил руки мне на плечи, что уже само по себе было величайшей дерзостью, тьма из его души заглянула в мою, как бы выбирая, нет ли где укромного уголка, чтобы ей спрятаться? Чтобы пустить всходы, которые через пару месяцев окрепнут и прорастут сильными побегами.
— И вы не сможете предать меня, ваше величество.
— А зачем мне вас предавать? Ещё несколько дней назад вы были уверены, что я слабая фигура. Пешка на шахматной доске.
Удивительно, насколько здесь знали эту восточную игру! Не иначе, влияние мавров — чернокожих слуг, привезённых с Востока.
— Пешки предают первыми. И часто решают исход игры.
Герцог провёл вниз по моим рукам, пока наши ладони не соприкоснулись. В моей голове ветер свистел, ни одной здравой мысли не было, я стала продолжением его воли.
— Чего же вы хотите от меня?
— Для начала, чтобы вы приняли мой подарок. Не спрашивайте, какой, узнаёте позже. А потом — чтобы убрали фаворитку короля.
— Чем она вам так не угодила, ваше сиятельство?
Я почувствовала