— Вот! Все слышали? — вставил свои пять копеек Док, поглядывая на окружающих с вызовом. — Всем равняться на командира! А теперь бегом на разминку, Жук, Хан, ваша смена. Молчун — к стоматологу! Щен, на процедуры. Полиночка, моя благодарность не знает границ. Кстати, с меня сок, я всё помню. Какой предпочитаете?
— Желательно ядерный, — улыбнулась невинно.
— Ну, это не ко мне, — крякнул Савелий, разбивая мои радужные мечты. — Как командир разрешит, так сразу. А если серьезно?
— Апельсиновый, вишневый, яблочный, — я пожала плечами. — Я всё пью.
— Вот и ладушки, — обрадовался мужчина. — К обеду ждите. Дениска, идем, малыш. Буду делать тебе больно.
— А может, Полиночка? — жалобно-жалобно (аж почти поверила) протянул огневик.
— Полиночка будет делать больно командиру, — хохотнул главный балагур команды, но потом напоролся на предостерегающий взгляд Стужева и пробормотал: — Ну или наоборот. Или они оба будут делать больно мне… В общем, пошли! Быстрее начнем, быстрее закончим.
В итоге не прошло и минуты, как в гостиной остались только мы: я и Стужев, сидящий рядом. Ржевский тоже куда-то под шумок испарился, бессовестно оставляя меня без поддержки, зато в комнату заглянула Алевтина, чтобы убрать со столов и сделать в комнате влажную уборку, так что я совсем не удивилась, когда Егор тоже поднялся и махнул рукой мне.
— Идем, не будем мешать.
И повел меня куда-то… Хм, а куда это он меня повел?
Начиная хмуриться, когда поняла, что он ведет меня в свою комнату, тем не менее изобразила арктическое спокойствие, хотя сердечко так и стучало, не обращая внимания на все мои запреты.
Третья комната была угловой, со скошенным северо-западным углом, так что окон там было аж три, зато кровать всего одна. Я помнила, что Егор просил убрать вторую, но, если честно, не помнила, куда её дели. Наверное, в одну из пустых комнат левого крыла. А может и вовсе заменили старенькую кровать Прохора. Кажется, Уля что-то об этом упоминала.
Как бы то ни было, помещение было просторным, но пустым не выглядело — вторую половину комнаты Стужев обставил на свой вкус и явно своей мебелью: это был роскошный велюровый диван, кресло и чайный столик между ними. На столике — стопка книг. В центре лежал стильный бежевый ковер с геометрическим узором с одного края.
В принципе для большего уюта можно было повесить на одну из стен какую-нибудь симпатичную картину или ампельное растение, но и так было неплохо.
Мой интерес и внимательный осмотр комнаты не ушли от внимания Стужева и он счел должным объясниться:
— Не люблю сидеть днем на кровати, предпочитаю диван или кресло. Люблю читать сидя. Присаживайся. Нужно обсудить ряд нюансов, прежде чем приступим к тренировкам и твоему усилению.
— Хорошо.
Не рискуя и без того шалящими нервишками, я села в кресло и изобразила максимум внимания. Стужев почему-то приглушенно хмыкнул и сел на диван, повернувшись ко мне всем корпусом, откинувшись на спинку и положив поверх неё руку.
— Итак, начнем с главного. Сколько тебе было лет, когда ты ощутила в себе дар, как именно и при каких обстоятельствах это произошло?
— Можно вкратце или нужно прям сильно-сильно честно и подробно? — прищурилась я, снова ощущая растущее напряжение.
— Сильно-сильно, — огорошил меня мужчина. — Мне надо понять величину испытанного стресса. Это может серьезно повлиять на методику дальнейшего обучения.
— Ну… — хмыкнула, — помнишь, я говорила, что умерла? В шестнадцать. Возможно, я слегка приукрасила, а возможно и нет. Я училась в лицее, заканчивала десятый класс, когда это произошло. Их было трое. Все трое аристократки. Зарвавшиеся выскочки, нашедшие в моём лице бесправную мишень. Меня травили морально. Обливали едой и грязью. Вымогали деньги. В итоге дошло до того, что начали избивать. Ногами. В женском туалете…
Я прикрыла глаза и зло усмехнулась, а потом посмотрела на внимательно слушающего меня Стужева, чье напряжение выдавали лишь расширенные зрачки глаз.
— Был взрыв. Внутри меня. Я была зла. По-настоящему в ярости. И я пожелала им сдохнуть. Всем троим. И у меня получилось. В заключении врача написали следующее: смерть от высокого внутричерепного давления у одной, острый перитонит у второй и тромб, мгновенно закупоривший сердце, у третьей. В реанимацию увезли меня одну и только спустя несколько недель обнаружили дар регенерации, который помог мне выкарабкаться из случившегося без единого шрама. Вот такие дела.
— То есть, — медленно произнес Стужев, словно сапер, ступивший на густо заминированное поле, — у тебя два дара?
— Думаю, да, — кивнула. — Один — личная регенерация. За эти годы я развила его с одиннадцатой ступени как минимум до седьмой. Плюс-минус, я не проверяла. Второй… Скажем так, это дар вмешательства. Я же медик, — усмехнулась. — И неплохо разбираюсь в чужих организмах. Вирусы, бактерии, грибки, гормоны — я способна создавать их с нуля и подселять в тела врагов. А могу и блокировать. Влиять на состав крови, мышечный тонус, скорость старения и, как показал опыт с Денисом, даже ускорять регенерацию. Но только если получается пробиться сквозь энергетические и личные иммунные щиты. Я не знаю, как можно назвать этот дар, ни разу о подобном не слышала. Но это точно не целительство.
После чего посмотрела ему в глаза и вкрадчиво уточнила:
— Это ведь останется между нами, наставник?
— Это останется между нами, — обманчиво спокойно кивнул Стужев. — Поверь, то, что мы собираемся делать — ещё более незаконно, чем всего лишь тайна личной жизни и способностей. Но это ведь останется между нами, верно?
Его бровь приподнялись на пару миллиметров, как и уголки губ.
А вот я улыбнулась шире.
Фух! Самое страшное позади, да? И даже не испугался!
— Это в моих интересах, — заверила его. — Что тебя интересует ещё?
— Уровень освоения дара. Точнее даров. В принципе, регенерацию я в деле видел, как и… кхм, второй дар. Как насчет остальных? Ты их только поглотила или уже что-нибудь пробовала сделать?
— О, да! Показать?
— Сначала рассказать.
Ну да, верно.
— Огонь я решила осваивать искрами. — Для наглядности я всё-таки выставила руку и подпалила ноготь указательного пальца, вокруг которого почти сразу затанцевал призрачный магический огонек. — Получается ими отстреливаться, но мощь и скорость пока посредственные. Сталь я хочу пустить на укрепление тела, в перспективе планировался доспех.
Я встряхнула рукой, впитывая огонь и предъявляя Стужеву кисть руки, которая приобрела легкий стальной отлив.
— Показала бы ногти, но там сейчас маникюр, — произнесла с извиняющимся смешком. — А вообще получилось укрепить кости, я это чувствую. Со льдом поработать ещё не успела, но… — я слегка поморщилась, — ты сам видел, как это проявилось.
Егор молча кивнул,