Я вскинула взгляд на Агату Винцентовну, но на ее лице не отражалось ни одной эмоции. Оно словно застыло, как на том самом портрете.
— Но… — я вздохнула, опуская взгляд и переходя к самой сложной части. — Пока Алан только на бумаге знает, как можно собрать этот артефакт… Нам нужны деньги. На разработку. На испытания… Ну, в общем…
Тишина повисла в воздухе, давящая и напряженная.
— И сколько? — хрипло спросила старушка, а я поспешила достать из сумки несколько листов с расчетами, которые заранее подготовил Алан.
Цифры были просто ужасные. Надеюсь, Агата Винцентовна не откажется сразу…
— Агата Винцентовна, — начала я, глядя, как она хмурится, разглядывая эти листы, — я понимаю ваши сомнения. Это действительно затратный проект… Артефакторика — штука недешевая, а нас ждет столько испытаний и прототипов… Но я уверена, это того стоит!
Я сделала паузу, чтобы перевести дыхание, и снова затараторила, боясь услышать отказ.
— Смотрите, сейчас мы говорим только о «живых картинах» для вашей семьи, — продолжила я. — Но представьте, если мы сможем наладить массовое производство таких артефактов! Во-первых, спрос будет огромный, — указала я на цифры с расчетами. — В каждом доме есть кто-то, кто скучает по своим близким, кто хочет видеть их чаще, кто хочет сохранить воспоминания о счастливых моментах. Во-вторых, это не просто картины. Это кусочек жизни, это эмоции, это возможность почувствовать себя рядом с любимыми людьми.
Агата Винцентовна подняла на меня взгляд, и я продолжила, боясь запнуться и потерять мысль. В голове билась единственная мысль: «Главное — не останавливаться, нужно убедить».
— Просто вспомните, сколько денег сейчас тратится на магическую почту, на сложные телепортационные каналы, чтобы передать всего лишь короткое письмо. А «живая картина» позволит передать целую историю, увидеть улыбку, возможно, в будущем, даже услышать голос… Мы можем продавать эти артефакты не только в нашем королевстве, но и за границей. Представьте, сколько прибыли это может принести в будущем! Я понимаю, что это рискованно… Но без риска нет победы. Если мы не попробуем, мы никогда не узнаем, на что способны. А я верю, что у нас получится. И потом, Агата Винцентовна, подумайте о своих внуках. Если мы сможем создать «живую картину», они смогут увидеть вас, услышать ваш голос, увидеть за любимым занятием, почувствовать вашу любовь, в конце концов… Разве это не стоит того, чтобы рискнуть?
Я замолчала, ожидая ответа. Знала, что сейчас все зависит от Агаты Винцентовны. Если она поверит в мой проект, мы сможем добиться многого. Если нет… что ж, придется искать другие пути. Но я надеялась, что Агата Винцентовна увидит потенциал в «живых картинах».
Время словно замедлило бег. Я сглотнула, боясь сказать еще слово. Боясь «передавить».
Старушка смотрела на меня внимательно, слишком внимательно, будто пыталась заглянуть мне прямо в голову.
— Я знаю, кто такой Алан, — вдруг произнесла она. — Умный парнишка, головастый. Но вот общаться совсем не умеет…
Ох… надеюсь, он не нагрубил Агате Винцентовне…
— Он… — начала я, собираясь оправдать артефактора, но старушка повелительно подняла руку.
— Если Алан станет заниматься разработкой, а продвижением займешься ты, то я согласна. Ты умеешь убеждать. И мне нравишься… У меня скопилось немного денег, так что, посмотрим, может, на старости лет я их приумножу.
Я невольно хмыкнула на словах о «немного денег». Я-то прекрасно помню цифру в расчетах…
А после… После до меня дошло сказанное. Как же я обрадовалась, что сейчас сидела! Колени ослабли, а мир вокруг поплыл.
Она согласилась! Она действительно согласилась!
— Ишь, какая чувствительная, — рассмеялась Агата Винцентовна, заметив мое состояние. — Держи конфетку. Все хорошо будет. Скажи Алану, чтобы подошел ко мне, обсудим поставку материалов для разработки артефакта. Связи со всеми поставщиками есть.
Послушно забрав предложенную сладость, я попрощалась со старушкой и на подгибающихся ногах отправилась к артефактору. Если «живые картины» не выгорит… я даже думать об этом не хочу. Впрочем, сейчас у меня появился шанс помочь этой старой, одинокой женщине. И ради этого, а вовсе не для прибыли, стоит рискнуть.
Глава 10
Время пролетело пугающе быстро. Казалось, совсем недавно Агата Винцентовна по секрету сообщила о дате отборочных игр, и вот они уже завтра.
Завтра! Подумать только…
За эти несколько дней что я только не узнала! У меня даже складывалось впечатление, что на тренировках я узнаю куда больше, чем на скучных лекциях. Может, потому что с Деймоном мы изучали только то, что действительно пригодиться?
Помимо стандартных тренировок: передачи сил, различения реального от иллюзорного — Деймон настоял на практике распознавания иллюзий друг друга. На удивление, это оказалось несложно.
Наблюдая за действиями парня от создания иллюзии до финального результата, я начала улавливать в готовой иллюзии знакомый почерк. Это как индивидуальный стиль художника. Даже рисуя «реальность», он добавит что-то свое, отличающее его восприятие.
У Деймона это была угловатость форм, резкость — словно он воспринимал мир с настороженностью, которую тщательно скрывал. А у меня… После долгих раздумий Деймон заключил, что я слишком аккуратно подстраиваюсь под окружение. Слишком идеально. Без хаоса, без деталей, выбивающихся из ожиданий.
— Посмотри на небо, Катарина, — сказал он вечером накануне соревнований, когда тренировка подошла к концу. — Видишь, одни облака плывут плавно, ровным шлейфом, а другие, словно невесомые брызги, летят мелкими штрихами? Они выделяются, верно?
— Да, — кивнула я, рассматривая, как эти «отстающие» облака добавляют небу нереальности.
— В мире много хаоса. Как бы ты ни старалась, кольцо, — он покрутил свою печатку на пальце, — не будет идеально серебряным. На нем найдутся потертости и потемнения. Не нужно запоминать их и бездумно копировать, — проговорил он, словно прочитав мои мысли. — Просто помни об этом и старайся использовать. Не знаю, пригодится ли это на отборочных, но… Помни, что наши ожидания от предметов, даже от людей, часто расходятся с реальностью. Мы ведь многого не знаем…
Я смотрела на Деймона, сосредоточенно глядящего в небо. За эти дни я привыкла видеть в нем не только раздолбая, каким он представлялся студентам и преподавателям, но и вдумчивого, серьезного человека. Странно было вспоминать, как я искала его по всей академии, и никто