— Если ты сейчас же не отдашь кошелек, я из твоей рожи сделаю блин,— сказал Санька парню спокойно.
Чернявый вынул из кармана потертый на углах кошелек и бросил его Жаппасу.
— На, подавись!
— Нормально, нормально,— Санька стиснул ему руку,— скажи: «Возьми, пожалуйста».
— Возьми, пожалуйста,— быстро повторил чернявый, с ненавистью глядя на Саньку.
С этого дня Жаппас и Санька стали неразлучны. Потом мы узнали, с того дня, когда чернявого поселили в комнату Жаппаса, для него наступила невыносимая жизнь. Парень отбирал у него деньги, гонял за водкой. Угрожал, что пристукнет, если Жаппас кому-нибудь пожалуется. Жаппас вспомнил спокойных друзей в ауле, мать, отца, которые никогда не допускали несправедливости, и решил бежать.
Мы пришли к коменданту общежития и потребовали, чтобы Жаппаса переселили в отдельную комнату. Комендант, толстая и крикливая женщина, замахала на нас руками:
— Подумаешь, девица красная! Нет у нас никаких отдельных комнат!
— Может, он жениться собирается,— сказал Санька.
— Пусть сначала распишется и справку принесет.
Мы вышли на улицу и, посоветовавшись, решили, что надо поговорить с Антоном Ивановичем. Я сел на свой велосипед и, чувствуя, как бьет в лицо прохладный ветерок, помчался к заводу. Наконец-то мне повезло — директор был у себя один.
— Тося! — пробасил я, делая солидное лицо.— Добрый день. Товарищ директор у себя?
. — У себя, у себя,— засмеялась Тося.— Ждет тебя, не дождется. Иди скорее, а то он в совнархоз собрался.
Я толкнул знакомую до последней трещинки дверь и зашел в кабинет.
Директорский кабинет я знал с детства. С тех лет осталось у меня какое-то непонятное уважение и робость к нему. Мать стирает с подоконников пыль, а я усядусь в кожаное директорское кресло и придумываю про себя всякие истории. Или, держа руки за спиной, чинно вышагиваю из угла в угол и мешаю матери подметать большой узорчатый ковер.
Потом я вспомнил, как пришел в этот кабинет уже взрослым парнем договариваться с директором о работе на заводе. Я держался тогда так, как будто вижу Антона Ивановича впервые. Антон Иванович тоже разговаривал со мной официально и даже немножко холодно.
— Хорошо, что ты решил стать сталеваром. Уметь варить сталь — дело нешуточное,— не торопясь, говорил он.— И тяжелое. Тут раз оступишься, потом всю жизнь калекой будешь.
Сейчас Антон Иванович сидел за столом и внимательно читал сводку. Я сделал несколько шагов по кабинету, но он даже не поднял головы. Я громко поздоровался. Антон Иванович кивнул головой и продолжал читать. Он даже не взглянул на меня. Может быть, раньше мне и было бы все равно, но сейчас стало обидно.
— Антон Иванович, я к вам на минуту,— сказал я.
— Посиди. Я сейчас закончу.
Я смотрел на седую гриву волос, на мешки под глазами Антона Ивановича, и вдруг острая жалость ударила мне в сердце. Как он все-таки сдал!
— Вот пишет, окаянный! Прямо-таки писатель,— воскликнул Антон Иванович, дочитав сводку. Он поднял голову и, увидев меня, удивленно хохотнул.— Да, это ты... Не узнал голос. Мне подумалось, что это Ай- даргалиев.
— Вы, кроме Айдаргалиева, вообще перестали кого- либо замечать,— вдруг вырвалось у меня, и я сразу прикусил себе язык.
Наступила пауза.
— Слушай, Султан, что с тобой происходит? — спросил Антон Иванович. Он встал и, открыв окно, несколько раз глубоко вздохнул.— Начинал вроде хорошо, а сейчас хоть о замене думай.
— Неправда все это! — стараясь, чтобы мой голос не дрогнул, проговорил я.
— Как неправда? Ну, смотри сам,— он подошел к стене и нажал на кнопку. Шелковый -занавес уполз, и я увидел в выемке большую диаграмму, показывающую выполнение плана всеми бригадами. Примерно в середине я прочитал свою фамилию. Директор нажал на вторую кнопку, и маленькие электрические лампочки вычертили кривую выполнения плана за месяц.
— У нашей бригады кривая, как у .всех,— не выдержал я.
— С тебя спрос другой. Ты передовик. Мы тебе помогаем.
От последних слов у меня перехватило дыхание, как будто дали неожиданную крепкую затрещину. Даже в глазах потемнело. Но я сдержался и насмешливо сказал:
— Большое спасибо за такую помощь! "Вы Айдар- галиеву лучше помогайте!
— Ты знаешь...— грозно начал Антон Иванович и даже привстал, но вдруг схватился за грудь и медленно опустился в кресло, вынул из кармана небольшой флакончик и кусочек сахару. Несколько раз капнул на сахар и положил под язык.
— Как надоело все,— еле слышно вздохнул он, прикрывая глаза.— Айдаргалиев — хороший парень и болеет всей душой за производство, а вы вместо помощи только ему ножки подставляете. Товарищи называются, рабочий коллектив.
Внезапно мне захотелось встать и сказать Антону Ивановичу, что если он не видит, что Айдаргалиев карьерист и деляга, то... значит он потерял рабочую сметку, а раз так, значит, ему пора уходить на пенсию. Но в эту минуту я увидел худую директорскую руку, лежащую на сердце, и так ничего и не сказал.
— Ну ладно, говори, с чем пришел,— устало бросил директор.
Я рассказал все мытарства Жаппаса и историю его бегства. Парень сбежал потому, что негде жить.
— Я же давал указание, чтобы всех аульных ребят селили отдельно,—сказал директор.— Ладно, сегодня же постараюсь сделать. Да, кстати, завтра ты в какую смену работаешь? В утреннюю? Тогда съезди в Караганду на совещание бригадиров бригад комтруда. Заодно при-
хвати и Ольгу. Ей там по магазинам надо пойти. Договорились? .
— Ладно,— сказали.— Захвачу и Ольгу...
Он протянул мне руку, и я по старому блеклому ковру пошел к выходу.
Я уже давно понял, что даже малейшая ложь пугается в ногах, как веревка, а мне хотелось бы идти не спотыкаясь, и вот все-таки...
Домой в этот день я возвратился поздно. По случаю обещания директора мы собрались у Саньки и выпили две бутылки вина. Я все время думал, что завтра поеду с Ольгой в Караганду. Мне очень хотелось поехать с ней в Караганду. Я даже и не подозревал, как мне хотелось поехать с ней в Караганду.
Несколько минут я постоял в подъезде, напевая и слушая, как шумит молодыми деревцами в нашем дворе ветер. Потом поднялся на свой этаж. Дверь мне открыла Хадиша.
— Хадиша? — я даже заикнулся от удивления.— Так поздно?
— Да, твоей маме помогала. Но не волнуйся, я сейчас ухожу.
— Ты мне не мешаешь. Оставайся,— сказал я.
— А я не