Ещё до подъезда к Ярмуту воздух вокруг загудел. Грохот колёс, ржание лошадей, лязг железа, отрывистые команды и приглушённые разговоры — всё это слилось в оглушительную симфонию надвигающейся бури.
— Не будет нам покоя, — прошептал Соловьёв.
Он смотрел на солдат и мирных жителей с привычной скукой, но его пальцы нервно перебирали поводья. Отряд во главе со мной прибавил ходу, а Вороны плотнее сомкнулись вокруг телег, оберегая собранные припасы.
И вот впереди показались стены Ярмута. Но это был уже не тот город, который мы покинули несколько дней назад. Он преобразился из крупного приграничного поселения в настоящую крепость, готовящуюся к осаде.
Я первым подъехал к воротам. Въезд был забит до отказа: телеги с припасами, солдаты, группа ополченцев. Всё это создавало неразбериху, которой управляли не только знакомые орденские стражники в чёрном, но и имперские солдаты и офицеры. И именно имперцы были особенно бдительными и подозрительными.
— Ему нельзя, — грозно произнёс имперский офицер.
— Но как же… он же со мной…
— Нет документов, — невозмутимо ответил офицер и отмахнулся от группы крестьян, как от назойливых мух. — Не задерживайте.
Иван крепко сжал зубы при виде происходящего и положил руку на меч. Вот только я покачал головой.
Вскоре нам самим удалось протиснуться в ворота. Мы медленно двинулись в сторону цитадели, пробираясь сквозь горожан и солдат.
Среди людей сновали торговцы и перекупщики, а на крышах домов сидели небольшие стайки детей. Они с интересом смотрели за происходящим, иногда распугивая камнями ворон и голубей.
Пробиться через загруженные улицы Ярмута оказалось задачей сложной, но вполне выполнимой. И когда показались тёмные неприступные стены цитадели, то я вновь увидел, как у ворот наряду с привычными орденскими стражами стояли имперские солдаты. Вот тебе и одна из сторон войны.
— Стоять! — грозно прогремел голос имперского офицера в сером доспехе и в закрытом шлеме.
Он вытянул руку вперёд, останавливая меня и вместе с тем и мой небольшой караван.
— Это свои, — сразу же попытался вмешаться один из орденских Волков.
— Свои не свои, — возразил имперец, — сейчас проверим. Без документов нельзя.
Я никаких скандалов закатывать не стал, спокойно достал свиток с заданием и передал офицеру. Он развернул его и быстро пробежался глазами по тексту, затем внимательно посмотрел на меня и на моих людей.
— Телеги досмотреть придётся, — чуть более мягким голосом произнёс он, возвращая мне свиток.
— Надо так надо, — спокойно сказал я.
В итоге имперские солдаты и несколько ратников, которые, впрочем, работали в основном для виду, проверили доверху груженные телеги.
— Ты уж извини, Тим, — дружески хлопнул меня по плечу Волк-ратник.
Я посмотрел на него, прищурившись. Ни короткие каштановые волосы, ни острые черты лица, ни сам ратник знакомым мне не казался. Сам же Волк тут же расплылся в улыбке.
— Я о тебе наслышан. Ну, о третьем испытании. Выиграл на тебе целое состояние!
Я услышал за спиной голос ещё одного ратника:
— Похвастайся, похвастайся!
— А вот и похвастаюсь, — в карих глазах Волка блеснул огонь, и он дружелюбно пихнул меня локтем. — Он просто проиграл, вот и дуется.
— Не знал, что были ставки, — с искренним сожалением в голосе протянул я.
— На себя всё равно поставить бы не получилось, — тут же прочитал мою задумку Волк.
— Жаль, — выдохнул я, а затем протянул Волку руку. — Тимофей.
Волк удивлённо поднял брови, но, впрочем, быстро сориентировался и с улыбкой пожал мне руку.
— Максим. И это если тебе помощь понадобится — обращайся.
— Хорошо, — спокойно ответил я.
В это время имперские стражники закончили осмотр телег.
— В порядке, — громко пробасил имперский офицер. — Проезжайте!
Я сел на лошадь, и отряд проехал в цитадель.
— Знал бы, так тоже бы на него поставил… — было последнее, что я услышал от надувшегося ратника.
— Да ты знаменитость, — удивлённо выдохнула Ярослава.
Она вообще с интересом наблюдала за моим взаимодействием с ратниками. Я же лишь качнул головой.
Толку от славы, если был упущен отличный момент для заработка. Вполне можно было сделать ставку на себя через Олафа или того же Ивана. Ну да ладно, я не всеведущ.
Внутри цитадели царила организованная деловая суета. Между зданиями сновали ратники, у кузниц во всю работали мастера, воздух звенел от беспрерывного лязга молотов и отрывистых команд.
— Иван, Ярослава, — бросил я, спешившись в конюшне, — займитесь телегами, сдайте всё на склад и получите расписки. Соловьёв, ты с Олафом ответственен за лошадей. Я пойду докладывать о выполнении задания.
Я получил несколько коротких реплик в ответ, но не стал задерживаться и сразу же направился к штабу. В небольшую крепость я попал после короткой проверки. Внутри всё так же царил полумрак, вот только ратников высоких рангов стало намного больше. Ещё и в коридорах сидели писари и трудились, не поднимая голов так, что их перья скрипели с бешеной скоростью.
Я остановился у одного из них и отвлёк его, постучав свитком по столу.
— Я хочу сдать задание, — сказал я. — Меня примут в главном зале?
Писарь, совсем молодой, лет двадцати-двадцати пяти, оторвался от бумаг и прищурился. Он оценивающе взглянул на свиток, а затем на меня.
— Да, должны.
После этих слов он вновь уткнулся в бумаги. Я пожал плечами и пошёл дальше по коридору. Я использовал аурное зрение и с интересом поглядывал на встречающихся мне и обгоняющих меня ратников. Ауры сменялись калейдоскопом: жёлтая, оранжевая, красная, синяя, зелёная, да и другие. Притом все светились, текли или искрились с разной силой. Было довольно интересно сравнить ранги на нашивках с силой аур.
Мимо пробежал ратник с полыхающей красной аурой, меня на миг ослепило, и я неожиданно влетел в выскочившего из-за поворота незнакомца.
— Ой, прошу прощения, — произнёс он спокойным мелодичным голосом.
— Я сам виноват, — вежливо ответил я. — Не смотрел, куда иду.
— Правда? — с интересом произнёс незнакомец.
Я вдруг понял, что не просто не вижу его присутствия, а даже не чувствую его. Передо мной была абсолютная пустота. Я перестал использовать аурное зрение и наконец смог разглядеть, с кем столкнулся.
Передо мной стоял мужчина лет тридцати пяти в безупречно сидящем мундире серого цвета, на котором не было ни единой пылинки. Судя по одежде и прямой осанке, передо мной был имперский офицер. Он стоял напротив и безмятежно улыбался.
Вот только его глаза, светло-серые, холодные и