На схеме охотники СОЛМО мигнули — и исчезли. Через долю секунды появились… позади нас.
— Звиздец! — выдохнула Кира. — Они же нас увидят!
«Секторный заслон сформирован. Беспилотники перехватывают охотников. Продолжайте движение. Окно для проникновения закрывается через двадцать семь секунд». — надпись появилась на моем визоре, как будто в ответ на слова Киры.
Я сжал зубы.
— Летим. На форсаж.
Наш биотехноид резко ускорился — и буквально провалился внутрь «тихой зоны». Значок имплантата на визоре погас. Компы мертвы. Электронные блоки мертвы. Связь — нулевая. Только симбиот, только биоканалы АВАК, только голый нерв и воля.
Кира тихо прошептала:
— Добро пожаловать в слепую зону. Теперь всё наощупь.
Вокруг нас пространство стало… странным. Гравитация хлюпала, как жидкая. Зрение уводило в стороны, как будто мы смотрим через два непараллельных окна. Тени не совпадали со своими источниками. Свет шёл из ниоткуда. И прямо перед нами, медленно вырастая из этой исказившейся пустоты, поднималась чёрная многослойная структура узлового модуля СОЛМО — гладкая, неправильная, огромная, как замершая капля чёрной ртути.
Кира выдохнула:
— Ну здравствуй, красавец.
Я сказал:
— Готовимся. Через пять секунд — стыковка.
Заг тихо ответил:
— Командир… только скажи. И мы войдём.
Я посмотрел на них. На своих. И сказал:
— Идём. До конца.
Биотехноидный «зомби» ударился о поверхность узла, а дальше начался ад.
Глава 13
Ад начался с того, что нас попытались буквально раздавить и выплюнуть обратно в космос.
Биотехноид дёрнулся так, будто его ударили молотом. Нас прижало к гнёздам, как при резком старте десантного бота. Стены вокруг пошли рябью, биолюминесценция вспыхнула, затем провалилась почти до чёрного.
— Держимся! — выкрикнул я, хотя и так было понятно, что деваться некуда.
Снаружи по нам саданули чем-то очень злым. Не плазма — симбиот бы отследил. Это было похоже на резкий скачок локальной гравитации: корпус «зомби» вдавило в поверхность узла, как жвачку под подошву. На визоре у меня на мгновение вспыхнули белые помехи — симбиот пытался что-то компенсировать, и у него это на удивление не плохо получалось.
«Сопротивление внешней поверхности. Узел инициировал локальную жёсткую сцепку. Вариант: используется как способ утилизации фрагментов АВАК», — холодно откомментировал симбиот.
— То есть нас сейчас попытаются размолоть на части и выбросить вместе с мусором? — уточнил я.
«Вероятность высокая».
— Ну хоть честно, — усмехнулась Кира.
Биотехноид снова дёрнулся, но уже иначе — не от внешнего удара, а изнутри. Где-то под нами, в глубине его почти мёртвой плоти, распустились знакомые по другим операциям структуры — нечто вроде биологических буров и режущих лепестков. Только сейчас они работали не против нас, а для нас.
— Начал «врастать», — констатировал Баха. — Он цепляется к корпусу узла. Вырезает стык.
Вибрация пошла волной, от ног к голове, симбиот автоматически подстроил амортизацию. В какой-то момент показалось, что нас просто размажет по стенам, но потом всё разом стихло. Стало… тихо. Слишком.
«Контакт с внешней структурой установлен. Физическая сцепка стабильна. Препятствия: три слоя внешней оболочки, один слой динамической защиты, вакуумный буфер, кабельная ниша», — сообщила сеть.
— Сколько времени? — спросил я.
«До вскрытия первого слоя — ноль целых, девять десятых секунды».
— Это шутка⁈ — не выдержал Заг.
Ответом стал удар. Не звук — ощущение. Как будто тебя одновременно ударили в уши, в зубы и в позвоночник. Воронка перед нами распахнулась, стены «зомби» разошлись, превращаясь в полупрозрачную, шевелящуюся мембрану.
За ней — чёрная гладь корпуса СОЛМО. Ни швов, ни люков, ни болтов. Идеальная металлическая кожа.
— Слой один, — прохрипел Баха, глядя в свой сузившийся интерфейс симбиота. — Пошёл второй.
На гладкой поверхности узла вспухла серебристая опухоль — наш биотехноид вцепился в неё как пиявка. Внутри заскрежетало — уже по-настоящему, металлом по металлу. Невидимые органы АВАК, перестроенные в режущий инструмент, начали выгрызать себе дорогу.
Солмо ответили почти сразу.
По корпусу узла побежали тусклые, геометрически правильные вспышки. Сетка — идеальная, кубическая, строгая. Ни капли хаоса, сплошная математика. Вибрация вернулась, теперь она стала рваной, с импульсами, явно пытающимися рассогласовать наш «зомби»-модуль.
Симбиот взвыл где-то на границе восприятия, но удержал. Сеть коротко отрапортовала:
«Динамическая защита активна. Локальные гиперразрывы по периметру стыка. Рекомендуется ускорить проникновение».
— Да мы и так не тормозим! — огрызнулся я машинально. — Приготовиться к выходу. Кира — первая. Баха — за мной. Заг — замыкающий.
— Как всегда, — буркнула Кира. — Я — вперёд, вы — смотреть, выживу я или нет.
— Мы же вежливые, девушек пропускаем вперед! — Послышался нервный смех Зага.
Коридор внутри «зомби» опять сузился и вытянулся вперёд — прямо к пятну, где стенка узла стала тоньше. Воронка биоматериала соприкоснулась с металлом — и вдруг в нём появилась трещина. Она расползлась, как ледяной узор на стекле, потом несколько сегментов просто ушли внутрь, складываясь. Появился провал.
За ним — узкий техканал. Идеально гладкие стенки, свет откуда-то из глубины, ни единого видимого кабеля. Но симбиот в тактильном режиме показывал сухую, неприятную картинку: под поверхностью проходили плотные жгуты проводников, многослойные шины, узлы коммутации. Никаких органики, никаких «костей» и «жил» как у АВАК. Чистый, вылизанный машинный интерьер.
— Пошла! — крикнула Кира — и выпрыгнула первой.
В вакууме крик, конечно, не слышно, но по каналу связи её голос звенел адреналином.
Я рванул за ней. Симбиот на долю секунды вывел опору, корректируя траекторию. Стены техканала пронеслись совсем близко. Я перекатился, падая уже не вперёд, а ногами к воображаемому «полу», и подошвы скафандра щелкнули, преобразуюсь и цепляясь за гладкий сплав.
— Контакт есть, — сказал я. — Гравитации нет, но сцепление нормальное.
Кира уже стояла в полуприседе, орудуя стволом АПСа, как указкой. Баха вывалился следом, чуть не ударившись головой о стену, но его симбиот ловко его поймал, стабилизировав падение. Заг вынырнул последним, уже с гранатомётом на плече — на всякий случай.
За нашими спинами «зомби» затянул разрез. Стык между биотехноидом и корпусом узла снова стал сплошным, маскируя место входа. Мы успели вовремя. Через секунду я потерял связь с мертвым биотехноидом. Очередной скачек гравитации на внешней обшивке узла просто разорвал его на части. Дороги назад у нас больше нет, отступление невозможно.
— Командир, — позвал Баха. — Канал связи с «Землёй» мёртв. Никаких техсигналов. Только биоконтур.
— Значит, работаем по старинке, — отозвался я. — По шагам, по углам, по головам.