— Посмотри, милый, мы уже близко, — прошептала Лоренца, указав Джузеппе на широкие каналы. — Вот она — цивилизация!
Город встретил гостей настоящей русской зимой. И это в начале декабря, когда по всей Европе сухо и промозгло, отчего на людей обычно наваливается хандра и уныние. Питербурх же сиял снежными сугробами, которые придавали городу особое великолепие. Белоснежные широкие улицы, замёрзшие каналы и мерцающие огни фонарей переплетались с удивительными архитектурными ансамблями. Нет, это была не Северная Венеция, которую часто выбирали для сравнения с этим удивительным городом. Нечто иное, достойное пера Вальтера, который наверняка описал бы увиденное очень ярко.
Широкие каналы сменялись изящными мостами, вокруг которых виднелись небольшие скульптуры. С одной стороны — львы, с другой — ретивые кони. Смотреть на город великого Петра было немного боязно, но весьма увлекательно. Чувствовалось в нем особое величие. Но сможет ли он покориться великому магу и чародею? Калиостро тяжело вздохнул: с недавних пор он перестал верить в удачу.
По правую руку показался огромный золотокупольный собор, который, словно могучий страж, хмуро взирал на карету из-под массивных серых облаков.
Остановились они в доме Ивана Елагина, что располагался на Большой Морской, 38. Но начал великий граф Калиостро свой путь не с чудес, а с врачевания. Народ в России недоверчивый, сюда с алхимией и магией так просто не сунешься, сначала зарекомендовать себя надобно. Лабораторию Калиостро открыл в павильоне «Ротонда» на Елагином острове. И все бы шло хорошо, как бы не одна случайная встреча. Произошла она в начале апреля следующего года.
Граф прогуливался по Невскому, когда заприметил на противоположной стороне старуху в сером платке. Хотел рассмотреть её внимательнее — глядь, а бабки уж и след простыл. Таким же прогулочным шагом добрался Калиостро до Иоанновского моста. Здесь и окликнула его старуха:
— Ты чего же, касатик, позабыл меня?
Калиостро резко обернулся. Баба-Яха стояла возле подвесного фонаря и смешно щурилась от яркого света.
— Никак не забыл, — ответил Калиостро.
— Эх, натворил ты делов, ваше благородь, — вздохнула старуха.
Нахмурившись, граф потупил взор. Старые воспоминания кольнули под сердцем, нахлынув волной давно забытых образов.
— Не стану скрывать, сильно я тогда ошибся.
— А я ведь тебя предупреждала! — пригрозила ему пальцем Яха.
— Только давно я в том повинился.
— Повинился? — удивилась старуха. — Это перед кем же?
— Пьеред собой.
Яха опять покачала головой, цыкнула:
— Ничегошеньки ты не понял. Волк ты в овечьей шкуре. Не по зубам оказался тебе орешек чудодейственный. Решил камень себе присвоить, не подумав, что не ты им, а он тобой помыкает. У душ, что Калинов мост перешагнули, свои игры… хитроумные. А ты сунулся к ним, даже правил не разузнав.
— Так вьедь после драки кулаками нье машут, — уверенно заявил Калиостро.
Старуха улыбнулась:
— И то верно. За каждое доброе дело следует наказание.
— Как это так? — не понял Калиостро.
— А так.
Подойдя ближе, Яха взяла руку графа и начала тихо нашептывать:
— Невзлюбила тебя земля русская. И как ты не гоношись, а не жить тебе среди нас. Приложишь ты еще одну попытку, только все зря. Впрочем, и в других землях тебе несладко придется. Оступишься ты на ребенке, а потом дважды на женщине. Все начнет ладится, да не сладится. Так что будешь ты искать покоя и нигде его не найдешь. Лишь огонь поможет обрести его. Только что об том рассказывать, так как будет это совсем другая жизнь. Ну прощевая, великий маг и чародей Джузеппе.
С этими словами граф и распрощался с Бабой-Яхой. А на память оставила ему старуха седину в его длинных и черных, словно смоль, волосах.
А дальше начало медленно сбываться предсказание костлявой старухи. Хотя, как казалось самому Калиостро, беда, которую напророчила ему Яха, обойдет его стороной.
На одном из вечерних сеансов магии граф устроил небывалое: ему удалось утроить количество монет, переданных ему самим Потемкиным. Новые монеты были действительно золотыми. Это была истинная виктория, как любят говорить в подобных случаях! С этого момента о Калиостро в Питербурхе заговорили всерьез. Его стали приглашать гости рангом повыше. Деньги потекли рекой. И вот когда Калиостро в буквальном смысле взобрался на вершину, его ждала первая из предсказанных неудач.
А случилось это в имении Гагариных, когда великий чародей взялся оживить умершего сына графини. Калиостро выдвинул условие, что несколько недель ребенок будет находиться в его доме. Спустя установленное время он вернул здорового малыша матери. Но графиня не признала мальчика и обвинила авантюриста в подмене. Слухи довольно быстро распространились в светском обществе.
Следующую неприятность ему принесла его собственная жена. Пытаясь упрочить свое положение в обществе, Калиостро представил Лоренцу Потемкину. Излюбленный прием сработал. Но покровительство Потемкина продлилось недолго. После девяти месяцев пребывания в России по приказу Екатерины IIграф Феникс был изгнан обратно в Европу. И хотя Джузеппе снабдили внушительной суммой денег, для него это стало настоящим фиаско.
Впоследствии Калиостро пытался вернуться в Россию уже под своим настоящим именем, но не сыскал успеха и в этом предприятии.
В сентябре 1789 года после возвращения в Италию Калиостро был арестован. Следствие обвинило его в чернокнижничестве и мошенничестве.
Инквизиция жестоко пытала графа. Была подвергнута пыткам и его супруга Лоренца. Не выдержав издевательств, она и дала показания против Джузеппе. За что и была приговорена к пожизненному заключению в монастырь, где через год скончалась.
А графа Калиостро ждало публичное сожжение. Таким образом сбылось очередное пророчество Бабы-Яхи. И хотя в церкви Санта-Мария-Маджоре пленник совершил покаяние, это не уберегло его от печальной участи.
Стоя на коленях, в одной рубахе, Калиостро смотрел, как палач сжигает его магический инвентарь, и вспоминал прекрасный облик Нептуна, коим ему посчастливилось обладать всего одну короткую ночь.
В день уничтожения своей лаборатории он не проронил ни одной слезы, но позже, попав в застенки крепости Сан-Лео, граф бился в истерике, пытаясь избавиться от ужасного запаха гари. Но это было бесполезно. Он прекрасно понимал, что кошмарное проклятие будет преследовать его и после смерти.
Умер граф Калиостро в августе 1795 года.
4
Старая скрипучая телега с запряженной тощей лошадкой бурой масти медленно взбиралась вверх на пригорок. Старик, державший вожжи, редко покрикивал на животину, не забывая при этом протяжно охать и пускать петуха. Возраст его был преклонным: седая борода по пояс и длинные волосы, торчащие из-под шапки, которую он носил набекрень.
Подслеповато прищурившись, старик прислонил