Однако к этому времени индейцев имели далеко не все испанцы, находившиеся на территории колоний. В Мексике, например, лишь ½ из них имела к началу 40-х годов энкомьенды. Богатейший человек Новой Испании второй половины XVI в. А. Вильясека — владелец рудников, имений, скота — не владел энкомьендой.[81] В Новой Гранаде в 1540 г. из 289 испанцев, участников Конкисты, лишь 105 получили индейцев.[82] Много индейцев находилось в руках королевских чиновников. Получали энкомьенды и лица, проживавшие в Испании. Например, энкомьенды в Перу имели герцог Медина де Ла Торрес, герцог дель Инфантадо, маркизы де Сан Херман и Гуадалкасар, графы де Альтамира, де Банос и др.[83] Недовольство «американских» испанцев вызывало и отсутствие уверенности в том, что полученную сегодня энкомьенду у них завтра не отберут. В первые десятилетия Конкисты энкомьенды от имени короля могли предоставлять самые разные лица, а поскольку ситуация менялась очень быстро, перераспределения энкомьенд были очень частым явлением.[84] Отбирались энкомьенды и в королевскую казну. В 1533 г. 500 испанцев в знак протеста по этому поводу покинули территорию Мексики.[85] Беспокоило энкомендеро и отсутствие у них права наследования. Все вопросы, которые волновали энкомендеро накануне появления Новых законов (1542–1549 гг.), можно проследить на примере новогранадской (будущая Колумбия) энкомьенды. Первое распределение индейцев на этой территории было осуществлено аделантадо Гонсало Хименесом Кесадой в 1539 г. адекватно заслугам испанцев.[86] Однако, по свидетельству хрониста Агуадо, окончательное утверждение права на энкомьенду осуществляли уже губернаторы. Кесада давал каждому конкистадору касика и подчиненных ему индейцев, которых предлагалось не обижать, драгоценные камни и золото брать только в случае добровольного предложения со стороны индейцев. Запрещалось появление в энкомьенде других лиц, кроме энкомендеро и его помощников. Однако вскоре Кесада отбыл в Испанию, и вслед за ним в метрополию полетели просьбы поскорее прислать губернатора и утвердить осуществленное распределение энкомьенд, так как сразу же после отъезда аделантадо королевские чиновники начали оспаривать осуществленное репартимьенто. Прибывший губернатор Алонсо Луис Луго в 1543/44 г. ликвидировал энкомьенды, розданные Кесадой, и провел новое распределение индейцев, вызвавшее всеобщее недовольство, после чего бежал, прихватив из казны 300 тыс. дукатов золотом и изумрудами. Сменившему его виситадору Мигелю Диесу Альцендарису выпала трудная задача ликвидировать (уже на основе Новых законов) возникший хаос. Слухи о Новых законах вызвали бурную реакцию в 1547 г., и их введение пришлось отсрочить Еще не зная содержания закона, представители нескольких новогранадских городов составили документ от 3 февраля 1547 г., в котором очень ярко выразили основные требования колонистов к решению вопроса о своих взаимоотношениях как с индейцами, так и с испанской короной.[87] Новогранадцы требовали не отдавать индейцев короне, а освободившиеся энкомьенды распределять среди конкистадоров и первых поселенцев. Они предлагали не отнимать индейцев у испанцев за плохое обращение с первыми, так как конкистадоры, мол, вынужденно переходили за пределы дозволенного, сначала умиротворяя туземное население, а потом приучая их к труду. Они просили решать дела об энкомьендах на местах, так как у многих энкомендеро не было экономических возможностей обращаться непосредственно к королю. Испанцы также жаловались на свою бедность и единственную возможность прокормиться только за счет трибуто и работы на них индейцев. Но главная забота новогранадцев, как следует из этого документа, состояла в том, чтобы энкомьенды (“repartimiento de indios”) были постоянным наследственным владением с правом майората (“perpetuos у por mayorazgos”), ибо только такой статут мог обеспечить, по их мнению, хорошее обращение с индейцами, их обучение вере и воспитание. В случае невыполнения своих требований они грозились покинуть колонию и вернуться в Испанию.
Альмендарис все эти требования отверг как несостоятельные, однако королю о них сообщил, по существу подтвердив справедливость, по крайней мере, претензий. В письме королю он отмечал, что действительно за 8 лет (с 1539 г.) уже несколько раз у испанцев то отбирали индейцев, то возвращали их снова. «Были случаи, — писал он, — когда в течение 8 дней “cedulas de encomienda” на одних и тех же индейцев давалась 5–6 испанцам, так как право на их раздачу имели разные должностные лица».[88] Документы проверки деятельности Альмендариса (residencia) дают множество примеров хаоса, неразберихи, злоупотреблений такого рода. Эти же материалы[89] показывают сколь далеки были от идеала и действия испанцев, имевших энкомьенды. Например, не имея на то никаких прав, испанцы передавали индейцев друг другу, продавали их. В Новой Гранаде имела место передача (transpaso) земель вместе с индейцами от Хуана де Кастаньеды к Перо Хорхе и Хуану де Ангуло или даже их продажа. В частности, главный альгвасил (alguacil mayor) Франсиско Диес, получив индейцев, продал их Хуану Баутисте Грасо — генуэзскому торговцу за 500–600 песо. При этом было заявлено, что продали не индейцев, а дом и эстансию, чтобы оплатить долг. М. А. Эугенио Мартинес приводит много случаев продажи индейцев, передачи их королевским чиновникам и других злоупотреблений и при Альмендарисе.[90] Что касается повинностей индейцев, то здесь также наблюдался полный произвол и анархия.[91] Одной из причин принятия Новых законов в 1542 г. явилось сокращение индейского населения, что обострило и без того сложную и противоречивую ситуацию в Америке.
Важным фактором, повлиявшим на изменение индейской политики короны в 40-е годы XVI в., явилась борьба испанских гуманистов в защиту индейцев, среди которых ведущее место занимал Бартоломе де Лас Касас (1474–1566 гг.).
Новые законы. В такой обстановке и появились Новые законы (1542 г.) и