Насильственная, упорная и бездумная идеологизация всех сфер жизни страны, естественно, вызывала насмешливую реакцию общества.
Выпускник медицинского института сдает государственный экзамен по анатомии. Ему показывают два скелета – мужской и женский. «Что это такое?» – спрашивает экзаменатор. Студент молчит, явно не понимая, что за экспонаты перед ним. Ему задают наводящие вопросы: «Вот здесь широкие плечи и узкая тазобедренная часть, а здесь, наоборот, – узкие плечи и широкий таз». Студент молчит, как партизан на допросе. «Чему же вас учили все эти шесть лет?!» – в отчаянии восклицает экзаменатор. – «Неужели Маркс и Энгельс?» – неуверенно произносит выпускник медицинского вуза.
А когда я отдыхал в д/о под Баку, мне рассказали анекдот на эту же тему, только не про выпускника вуза, а про абитуриента.
Вернулся из Москвы, провалившись на вступительных экзаменах в Институт местный парень.
– На чем же ты срезался, Мамед? – спрашивают односельчане.
– Спросили, кто такие Карл Маркс и Фридрих Энгельс.
– Ну, а ты что?
– Я сказал, что это муж и жена.
– Вах! Какой позор, Мамед! У нас в Загульбе каждый мальчишка знает, что это не муж и жена, а четыре знаменитых человека!
В середине 80-х начался активный процесс выезда евреев в Израиль, который всячески тормозился и, по возможности, регулировался МИДом и КГБ.
В каком-то провинциальном клубе в глубинке лектор общественно-просветительного общества «Знание» читает лекцию о развитии рыбной промышленности в СССР.
«В этом вашем регионе хорошо приживаются рыбы осетровых пород. Увеличение осетрового стада дало бы государству доход в 70 млн. рублей в год». Вопрос из зала: «Сколько стоит выездная виза в Израиль для еврея?» – «Не знаю, наверное, рублей 50. А вот в Сибири хорошо размножаются холодноводные рыбы, как лосось, таймень. Это еще прибыль государству миллионов в 50 в год». Опять вопрос из зала: «А сколько стоит выездная виза для еврея с высшим образованием?» Лектор: «Наверное, дороже – рублей 100». Продолжает лекцию: «В мелких водоемах, озерах, прудах имеет смысл разводить зеркального карпа. Очень рентабельно». Тот же любопытный слушатель тянет руку: «А сколько стоит выездная виза для еврея-кандидата наук?» Лектор уже сердито: «Да какое это имеет отношение к рыбоводству?» Слушатель: «Я прикидываю, может быть, рентабельнее разводить ученых евреев? Как вы думаете?»
Или вот еще зарисовка из времен «брежневского застоя». Как-то решил Леонид Ильич проверить, как живет его народ, так просто, демократично заходит в какую-то квартиру. Дверь ему открыл мальчик лет шести-семи.
– А папа где?
– Уехал на новой машине на дачу.
– А мама?
– Уехала на старой машине в салон красоты.
– А еще кто есть из взрослых, может, бабушка?
– Бабушка печет пирожки в микроволновке на кухне.
Возликовал Генсек, спрашивает: «А знаешь ли ты того дядю, который вам все это устроил?» – «Бабушка, бабушка, – закричал мальчик, – к нам в гости дядя Изя приехал из Америки!»
Конечно же, происходящее в СССР было известно и на Западе.
«Коммунизм неуклонно деградирует. Судите сами: Маркс был необыкновенно волосат, Ленин носил бороду и усы (хотя и не столь пышные), Сталин – только усы, а у Хрущева и того не было».
Нет, это не анекдот, это из интервью самого известного западного художника Сальватора Дали. Правда, до него эту же тему затронул классик английской литературы Герберт Уэллс. В книге «Россия во мгле» он уже в начале 20-х годов писал о бороде Карла Маркса: «Такая борода сама не вырастет: ее растят, холят, а потом патриархально возносят над миром. Вернусь в Англию и обязательно напишу книгу „Обритие бороды Карла Маркса“». Не знаю, написал ли.
А пророчество гениального параноика Дали опроверг своим волосяным покровом творец застоя, «орденоносец и бровеносец». Но только на некоторое время. Потом-то опять пришел лысый, да еще и «меченый». Все-таки прав был Ломброзо: «паранойя – погранзона гениальности». Это я о Дали!
Советские геронтократы, а всем им было далеко за семьдесят, а некоторым даже за восемьдесят годков, стали уходить один за другим, не знаю куда (в раю их вряд ли ждали), но, по крайней мере, в Кремлевскую стену или на элитные кладбища – Новодевичье, Троекуровское (Ваганьковское в те годы еще престижным не было: там лежал народ попроще.
На торжественных заседаниях Пленумов ЦК КПСС чаще звучало: «Знамя Победы внести! Членов Политбюро тоже!» Юмор мрачноватый, понимаю. Но что делать – из песни слова не выкинешь!
Глава 5. Перестройка
Эра геронтократов подходила к концу. Высшему руководству страны было не до народа – делили власть. Ю.В.Андропов, сменивший Брежнева на посту Генсека, стал первым советским руководителем, который признал необходимость модернизации экономической и политической системы сначала «развитого», или «развитого», а затем и «реального» социализма (видимо, заменили, чтобы ударение правильно делали) при сохранении и усилении идеологического контроля КПСС над населением. Уже в первой своей речи он заявил о необходимости осуществить определенные изменения в партии и государстве и приступить к проведению экономических реформ, о чем давно думали здравомыслящие советские политики и ученые. И осуществил. Зимой 1982 года была проведена чистка, в ходе которой было заменено несколько сот руководящих работников партийного и административного аппарата. Обладая полной информацией о масштабах коррупции на различных уровнях властных структур, на ключевые посты Андропов выдвинул своих доверенных лиц. Эти замены проводились, тем не менее, под лозунгом «решительной борьбы против любых нарушений партийной, государственной и трудовой дисциплины». Началась компания по укреплению этой самой дисциплины: в первые же недели пребывания Андропова у власти у посетителей магазинов, кинотеатров, бань и спортивных сооружений стали проверять документы, чтобы выявить тех, кто оказался там в рабочее время, то есть прогульщиков. Трудно сказать, что придумали бы еще опричники, если бы Андропов не умер, пробыв у власти менее 15 месяцев.
В очередь на пост Генерального секретаря КПСС стояли почти все члены Политбюро, но избран был Константин Устинович Черненко. За 13 месяцев его руководства страной обозначился откровенный откат внутренней и внешней политики СССР к временам брежневского «застоя». Изощренный аппаратчик Черненко, прошедший все ступени партийной карьеры, был весьма далек от идеи реформ даже в том виде, как их понимал его предшественник. Продолжались гонения на инакомыслящих, намечался все более ощутимый поворот к «неосталинизму» в сфере идеологии. Все и в СССР, и на Западе понимали, что избрание Черненко – есть не что иное, как компромиссное и промежуточное решение. Поскольку претенденты на пост Генсека были в весьма преклонном возрасте, то, говорят, в Политбюро ходила грустная шутка: «Мы все умрем генсеками».
В народе