Зал был полон. Дети сидели на скамейках и вертели головами. «Головами» вертели и софиты, торчавшие из сцены, а также музыкальные колонки. Сверху, с четвёртого этажа, к замку тянулись голубые и белые ленты. Они обвивали башню — как раз там, где размещался балкон для Агаты. Между снежин под куполом покачивался белый шар, похожий на снежный ком. Выглядело всё внушительно.
Я, признаться, не люблю театр. Но помню, что даже утренник для школьной ёлки мы начинаем готовить в ноябре. А тут — замок, ёлка, дети, родители… И маму с Агатой вот так, без репетиций, выталкивают перед публикой. Ничего хорошего от этого номера я не ждал.
Свет в зале начал гаснуть, и я стал внимательнее вглядываться в декорации: появилась ли уже принцесса Агата? А дракон? Слева и справа от замка-башни стояли две пушки; они начали немного дымиться. С потолка, из-под купола, спустился и куда-то за башню протянулся трос. За ним с любопытством наблюдали все зрители: дети в костюмах зайчиков и снежинок, мамы и папы в спортивных худи и офисных пиджаках, бабушки, принарядившиеся, будто в настоящий театр. Все запрокинули головы и следили за тросом. Заиграла медленная тихая музыка.
— А будут ещё король и королева, да? — почему-то спросил я Копейкина.
Тот, не поворачиваясь ко мне, кивнул. И добавил:
— Да… И их играют родители принца — владельцы магазина. Вот они удивятся, когда выйдут на сцену, а там твоя сестра.
Я не понял, шутит режиссёр или всерьёз думает, будто родители мальчика лишь удивятся, когда не обнаружат сына в спектакле. Но решил посмотреть, что случится дальше. Шоу становилось всё интереснее!
Наконец свет погас, музыка разыгралась и зазвучала в полную силу, и зал зааплодировал. Мне показалось, что где-то за башней мелькнули джинсовый продюсер и хвост дракона. Луч одного из софитов взлетел сперва к потолку, а после упёрся в огромную ёлку, «растущую» на сцене. Вокруг неё уже собирались жители волшебного города — подданные короля. Кажется, это были продавцы магазинов или даже посетители торгового центра. На кого-то из них надели парики, кому-то дали фартуки и корзинки с цветами (хотя откуда цветы в зимнем городе?). Прямо под балконом башни стоял с вилами весьма упитанный и усатый дядя.
И тут я снова — на этот раз точно — увидел джинсового продюсера. Она в панике выглядывала из-за башни и пыталась высмотреть кого-то в зале.
Меня?
Король и королева
— Там что-то происходит, — сказал я Копейкину и ткнул пальцем в сцену.
Режиссёр посмотрел на меня и хмыкнул: он тоже заметил движение у башни. Музыка, нарастая, становилась похожей на зимний вальс. Подданные ходили вокруг ёлки, взявшись за руки. Но хоровод топтался с ноги на ногу недолго: вальс резко стих, и жители города тоже остановились.
— Хо-хо-хо! Зима… — Мужчина с вилами достал из ватного снега микрофон и забасил в него, обводя взглядом зрителей. Затем он зачем-то взмахнул вилами и передал микрофон девушке в рыжем парике и фартуке с оборками. Такой фартук могла бы носить фрекен Бок.
— Скоро Новый год! — не проговорила, а провизжала в микрофон девушка. — А это значит…
— А это значит… — повторил её слова мужчина в очках, рубашке в клетку и почему-то в красных подтяжках.
— А это значит… — прошептала из всех колонок пухленькая тётенька в каком-то тоже пухлом платье и с румяными щеками. Она походила на настоящую булочницу из Средневековья.
— А это значит… — пискнул кто-то из-за ёлки.
И все подданные подняли головы на балкон (движение, кажется, они даже репетировали). Вместе с ними головы подняли и зрители. Все затихли, мечтая узнать, что же значит наступившая зима.
Я снова глянул на Копейкина: он грыз ногти и хмурился. Мне стало не по себе, и я хотел рвануть за сцену, но режиссёр поймал меня за плечо.
— Подожди. Дай им шанс…
И тут из башни вышли король и королева. На королеве были пышное платье и корона. Да какая! Будто две медные табуретки сложили друг в друга и вверх ножками водрузили на голову. Король был в белой мантии с чёрными пятнышками, напоминающей берёзовую кору, и тоже в короне, но куда более скромной. Зато в руке он держал круглый золотой шар.
— Жезл… где жезл? — прошептал Копейкин и отпустил моё плечо.
Король и королева тем временем остановились перед ёлкой и поклонились. Зрители захлопали, кто-то даже присвистнул.
— Дорогие жители города Манга-мал! — заговорила королева. Она зачем-то надувала щеки и выпячивала грудь, отчего выглядела и звучала странно. — Раз наступила зима, то скоро придёт и Новый год!
— А Новый год — это… — подхватил король басовитым, густым голосом, напоминающим сливовое варенье, — это ПО-ДАР-КИ!
И тут все подданные снова посмотрели на верх башни, а дети в зале захлопали. Но на балконе всё ещё никого не было.
Король и королева тоже сами себе захлопали и принялись перекладывать под ёлкой пустые коробки.
— А где же наш принц? — смущённо спросил мужчина с вилами, глянув на пухлую булочницу.
— А правда… ваше величество? — обратилась дама то ли к королю, то ли к королеве.
Будто желая ответить, за башней замелькала джинсовый продюсер с белым лицом и выпученными глазами. Она буквально ехала по земле. Что-то тащило её. В руках она, кажется, держала хвост дракона.
Из башни замка раздался грохот, и я был готов поспорить, что по ступенькам внутри декораций топала моя сестра. И точно: через секунду двери распахнулись, и на балконе появилась она. Агата.
— Все-е-ем приве-е-ет! — крикнула принцесса.
Платье волочилось по полу, корона (родная!) накренилась на левое ухо. Агата тяжело дышала. Не глядя на короля и королеву, она обвела взглядом подданных и полный зал зрителей. И просияла:
— Не принц, дорогие мои подданные, а принцесса! Ваша принцесса!
Голос Агаты звучал звонко и